Павел Тетерин - Новый альбом

Есть почему-то совершенно расхотелось. Стёпа встал, переложил остатки риса обратно в кастрюлю, затем помыл посуду, навёл порядок в кухне и отправился обратно в свою комнату.

На улице уже стемнело, и их общежитие погрузилось во мрак — вокруг завода не было никакого освещения, а лампочки в общем коридоре давали слишком мало света, и только тусклый лунный свет пробивался сквозь редкие застеклённые окошки под крышей. Закрыв за собой слегка скрипнувшую дверь, Степа достал кипу учебников, включил небольшую диодный фонарик на батарейках и прилёг на тахту, слушая, как в коридоре топают и негромко переговариваются другие жильцы их общаги, вернувшиеся с работы или других своих дел.

Пролистав пару учебников и сделав несколько кратких конспектов, Степа достал последнее задание, по математике. Этот предмет всегда нагонял на него ужасную скуку, и сегодняшний вечер не оказался исключением. Он попытался вникнуть в суть текста, но силы отказали ему — через пятнадцать минут он, немного поклевав носом, уже крепко спал, свернувшись калачиком на своей тахте.

-

Утром Стёпа, услышав звон будильника, энергично выскочил из-под одеяла, немного попрыгал на ногах и помахал руками, разгоняя кровь по телу, затем быстро собрался и вышел из своей комнаты. Миновав пустой коридор — большинство его соседей ещё спали в такую рань, он, стараясь не очень громко скрипеть, открыл ворота и вышел на улицу.

За ночь, кажется, успело немного подморозить — приближающаяся осень потихоньку заявляла о себе. Небольшие лужи на растоптанной подъездной дорожке подернулись тонкой коркой льда, а изо рта шёл пар — впервые в этом году, отметил Степа про себя.

Но солнце уже выглянуло из-за горизонта, и скоро всё растает, уступив место обычному погожему осеннему деньку.

Немного постояв, вдыхая полной грудью прохладный воздух, Степа повернулся и бодро зашагал в сторону центра. Он прошел пустырь, потом совершенно безлюдный в эти часы парк, затем пересёк железнодорожные пути и углубился в спальный район — одинаковые серые коробки домов сомкнулись вокруг него, приняв в свои безрадостные объятия. На улицах появились и первые люди — они, низко наклонив головы, спешили по своим делам, почти не обращая внимания на происходящее вокруг.

Путь до работы был неблизким. Раньше он ехал часть дороги на троллейбусе, а потом пересаживался на электричку. Но с некоторых пор езда на троллейбусе стала слишком затруднительна для него — народу на остановках было много, и, устав от постоянного ворчания и издёвок окружающих, он сменил общественный транспорт на пешие прогулки. Постепенно он вошёл во вкус и очень полюбил ходить пешком — тем более что его ноги теперь могли шагать значительно шире, чем раньше. Стёпа нашёл для себя наиболее приятный и короткий путь, и получал истинное удовольствие, проходя его раз за разом, погрузившись в свои мысли.

Вот и сегодня он почти не заметил, как парк, небольшой лес и окраина спального района остались позади, и он вышел на пустырь, в конце которого виднелась платформа пригородных электропоездов.

Через минуту Стёпа спускался в подземный переход, чтобы перейти на другую сторону путей. Перед самым входом ему пришлось наклониться вперёд и даже немного подогнуть колени, чтобы не зацепить головой грязный, в капельках конденсата потолок. Переход, был, слава богу, не очень длинным, поэтому сильного дискомфорта он не испытал. Люди, увидев Степу, спешили расступиться в стороны, бросая на него осторожные взгляды. Только бомж, которого он уже встречал в этом переходе не раз, завидев Стёпу, приветственно оскалил гнилые зубы и поднял руку со сложенной лодочкой грязной ладонью. Стёпа улыбнулся, пошарил в кармане и кинул ему маленькую монетку. Понятно, что этому человеку нужна только его мелочь, но от него тоже шарахались «нормальные люди», и этим он был Стёпе отчасти ближе, чем все остальные.

Миновав переход и с облегчением выпрямившись, Стёпа приложил карточку к считывающему устройству турникета, прошёл на перрон, пересёк его до конца и встал в самом углу, возле двух столбов, поддерживающих силовые провода. Тут он чувствовал себя наиболее безопасно и спокойно, слившись со стеной и стараясь вести себя как можно более незаметно.

Перрон постепенно заполнялся спешащими на работу людьми. Вскоре с востока раздался едва различимый свист — машинист разгонял перебегающих пути людей, и через несколько минут состав вынырнул из-под арки и затормозил, скрежеща железом и погромыхивая вагонами.