Павел Тетерин - Новый альбом

— Постой — изменившимся голосом сказал он. — Сучилось, что ли?

— Ну да — Ваню опять распирало от радости. — Не обманул незнакомец — то.

На том конце провода Вахтанг, кажется, пустился в пляс.

— Круто, Ванёк! — проорал он, немного упокоившись. — Так и что, всё — пронесло нас? Вот тебе и плата за такую шалость, что ли?

— Наверное — ответил Иван. — Сейчас только до дома доберусь и всё, можно будет забыть про этот сраный фургон к чертям.

— Раз такое дело, может, повторим? — весело сказал Вахтанг, и в этот раз рассмеялись они оба. Ване, после пережитого стресса, смеяться было как никогда приятно и легко.

— Не, не хочу — сказал Иван, успокоившись. — Тебя всё таки в фургоне не катали, тебе легко говорить.

— Ладно, ладно — сказал Вахтанг. — Скажи, тебе помощь-то нужна?

— Не знаю — ответил Ваня и огляделся по сторонам. Местность по прежнему была для него незнакомой. — Давай я выясню, куда меня завезли, а потом переберу если что, окей?

— Давай — сказал Вахтанг, и в трубке зазвучали короткие гудки.

Ваня убрал телефон обратно в карман, поплотнее закутался и пошёл дальше — вдоль покрытого толстым слоем пыли дорожного леера, отделявшего дорогу от жилой части. Через несколько метров леер кончился, и Ваня свернул влево, взяв курс на небольшое нагромождение палаток, примостившихся у одного из небоскрёбов. Там же сновали рядом фигурки людей — у них то можно и будет узнать, куда его завезли.

Чудная, конечно, история, думал он, неспешно шагая к палаткам. Всё-таки власти у нас весёлые — то у них одно на уме, то другое. Никогда не знаешь, что в следующий момент будет. Как правило это плохо, а иногда — как сегодня — очень даже и хорошо. Жаль только, что никогда не предугадаешь, как произойдёт в следующий момент. Но сегодня ему грех жаловаться, это точно.

Ваня, широко улыбаясь, подошёл к ближайшей палатке и постучал в закрытое окошко, раздумывая, чем он хочет закончить этот прекрасный солнечный день.

Если в парке лечь прямо на траву спиной, закинуть руки за голову и смотреть вверх, ты будешь видеть только небо над собой, да редкие ветки деревьев, попадающих в поле зрения.

Ветки — чёрт с ними, они совсем не мешают. А небо — небо всегда бесконечно далеко. Оно — наверное, единственное, во что ему не придётся рано или поздно упереться головой в этом городе. Поэтому Стёпа мог лежать так по часу, а то и больше — главное, чтобы на улице было достаточно тепло и сухо, потому что его старая одежда уже сильно прохудилась в паре мест, да и если промочить её, на следующий день, скорее всего, придётся сидеть дома. Если, конечно, кто-нибудь из общаги не одолжит ему свою.

Но сегодня стояла отличная погода, и небо было как никогда высоким и пронзительно синим — лишь в паре мест по нему медленно ползли белые хлопья облаков — одно, похожее на гигантский пузатый чайник, уже почти скрылось из виду, а второе — бесформенный кусок сахарный ваты — как раз проплывало над ним, подкрадываясь к солнцу. Степа лежал, жмурился от ярких лучей и думал. Думал обо всём понемногу — мысль вяло перескакивала с одной темы на другую, сильно не задерживаясь ни на чём, но в целом на душе было довольно легко и хорошо. Нечасто в последнее время он ощущал такое настроение.

Степа пошарил на траве рукой, нащупал свой телефон и поднёс его к глазам. Почти четыре часа. Вздохнув, он потянулся, затем согнулся и сел на траве.

Мир вокруг тут же развернулся, превратившись в то, чем и являлся на самом деле — маленьким, довольно безлюдным парком на окраине города. Неподалеку по дорожке неспешно прогуливалась старушка с внуком. Увидев сидящего в траве Стёпу, она повернула и медленно засеменила в противоположную сторону. Степа помрачнел.

В последнее время он сталкивался с такой реакцией людей всё чаще. Что поделать, он рос, и его особенность с каждым днём становилась всё заметнее. А большинство людей не любят и боятся гигов — это он знал уже давно, но только теперь ему постепенно приходилось все чаще ощущать это на своей шкуре.

Он встал и начал отряхивать одежду от прилипших к ней мелких травинок и старых сухих листьев, затем подобрал свою сумку с учебными принадлежностями и медленно зашагал в сторону дома.

От парка до общежития было совсем недалеко — пешком можно было дойти максимум за двадцать минут. Степа, не торопясь, шёл по едва заметной тропинке и смотрел по сторонам. Парк быстро закончился, и сейчас он пересекал довольно большой пустырь, покрытый редкими, жмущимися друг к другу кустами и кучками мусора, разбросанными в невысокой траве.