Александр Шелудяков - ЮГАНА

Андрей Шаманов подошел к Тане и, вынув из портфеля три черно-смолевые шкурки, положил на стол. Таня улыбнулась, ласково разгладила каждую шкурку, а потом протянула их сидевшей на первом ряду молодой женщине.

– Прошу вас, товарищи, посмотрите на эти меха и скажите мне: какая шкурка соболя, куницы, кидуса. А может быть, все три шкурки кидуса, а? Зачем эта загадка – скажу позднее. Ну а пока я расскажу вам о ценах на соболиные меха на одном из последних международных аукционов. Так, например, год назад шкурка баргузинского соболя оценивалась в пределах от пятисот до девятисот долларов за штуку. А теперь давайте сравним: тонна пшеницы на мировом рынке стоила шестьдесят пять долларов…

– Ого-го! – прокатилось по залу.

– Еще я приведу одно сравнение: стоимость первосортной шкурки соболя приравнивается к стоимости двадцати шкурок чернобурых лисиц или стоимости четырехсот беличьих шкурок. Так что сами видите очень большую выгоду соболеводства для наших звероводческих совхозов.

В перерыве к Тане подошел мужчина. Он сказал:

– Приехал я, Татьяна Ивановна, из Иркутска, Привела меня в эти края заповедные работа над докторской диссертацией. Занимаюсь я проблемой соболеводства. И вот, смотря на эти три шкурки, поражаюсь, ведь они в два раза больше, чем обычные шкурки баргузинского соболя. И конечно, удивила меня шелковистость меха, черно-смолевой окрас. Мне кажется, если судить по горловым пятнам, то вот это – куница, а эта, с желтовато-молочным пятном на груди, кидус. А третья шкурка – соболя, местного кряжа, но баргузинского, так сказать, рода и племени…

– Нет, вы ошиблись, – улыбнувшись, сказала Таня. – Все эти три шкурки кидуса.

– Ого! – удивился ученый. – Но ведь у кидуса бывает грубый мех, малоценный. Понимаете, о чем я говорю? У вас же тут чудо! У нас в заповеднике я пытался вывести новую, укрупненную породу баргузинского соболя. Производилось скрещивание баргузинского соболя с лесной куницей. Но увы и ах! Результат – мех грубый, малоценный…

– Я расскажу, в чем секрет, – спокойно ответила Таня. – Рассказ мой будет немного длинноват. Наш улангаевский кидус – прадедушка вот этих – был похож на уральского соболя. Но отличался от него более длинным и пушистым хвостом, мех был более шелковистый. Случайно, перечитывая диссертацию покойного мужа, я наткнулась на очень коротенькое сообщение: «Образ кидуса не изучен. Но, по рассказу ханта Тунгира, ему приходилось убивать кидуса с «шибко дорогой шубой». Все это и заинтересовало меня. Мои сыновья с Юганой нашли гайно, гнездо, куницы в дупле старого кедра. Малюсеньких щенят, взятых из гнезда, мы выкормили под кошкой. Любопытно, что мы под кошку-кормилицу подложили еще четырех щенков-соболят. И вот у нас получилось как в детдоме: выросли под одной мачехой четыре самочки от куницы и четыре соболя-самца. Молочные братья и сестры затем дали хорошее потомство кидусов. А потом и от кидусов удалось получить приплод.

– Но ведь, Татьяна Ивановна, кидусы потомства не дают, – возразил ученый.

– Наши улангаевские кидусы дали потомство. В чем секрет? Чтобы ответить на это, надо провести много опытов, наблюдений. Но кое-что я могу сказать уже сейчас. Это касается мехового качества кидуса. В каком-то журнале, еще давно, я прочитала о том, что врачи, а также и многоопытные пасечники считают, что мед укрепляет волосы и отгоняет заболевание, поседение волос. Одним словом, мед – от облысения и поседения. С этого все и началось. Во время брачного периода, а затем беременным самочкам мы давали пчелиное маточное молочко, а потом и щенят продолжали кормить смесью маточного молочка с цветочной пыльцой и медом. Да еще было у нас разработано, на практике проверено особое питание для молодняка. Но об этом долго рассказывать. Результат наших трудов вы видите. Все три шкурки кидусов представляют такую же ценность, как меха баргузинских соболей, но размером превосходят более чем в два раза.

Директор звероводческой школы, как и ученый, был удивлен, когда узнал, что шкурки кидуса не уступают по меховым качествам баргузинскому соболю.

– Так это же у вас, Татьяна Ивановна, можно считать, уже готова диссертация. Нет, я вас не отпущу из Тобольска. Даем вам четырехкомнатную квартиру, создадим на работе все условия, и будете заниматься у нас при школе научной работой.

– Я с радостью бы согласилась, но… Мне нужно посоветоваться с сыновьями.

Давно мечтал Андрей Шаманов возродить русский языческий храм на кайтёсовской Перыне. Храм сгорел около четырех веков назад, но сохранилось в кайтёсовской летописи словесное описание этого небольшого святилища. Сохранилось также сказание о том, где и какие стояли боги, обряд жертвоприношения. Подогревало, обнадеживало Андрея Шаманова то, что на Руси нет ни единого языческого памятника седой старины, а это значит, что к его идее, его труду отнесутся кайтёсовские старожилы с вниманием, окажут любую помощь.