Анатолий Курчаткин - Полёт шмеля

— С пацаном вашим я тоже уже познакомился, — сообщил Вика.

Лёнчик не понимал, что ответить, — в голове была пустота.

— Да, маловата квартирка, — нелепо ответил он в конце концов.

Они жили в квартире Ветиных родителей. Дом был недавней постройки, удобно расположен неподалеку от метро «Бауманская», но квартира крохотная, две комнатки — тринадцать и десять метров, — кухонька пять с половиной, тесно и четверым, а когда родился сын, стало вообще не повернуться. Родители Лёнчика собрали ему денег на первый взнос в кооператив, с рождением сына удалось встать в райисполкоме на очередь, точно на такую же квартирку, как у Ветиных родителей, и уже ездили смотрели на стройплощадку, где копер, трудолюбиво меча вверх-вниз по направляющим молот, с грохотом вбивал в землю сваи под фундамент…

Сын в другой комнате словно поперхнулся своим криком, громко всхлипнул и смолк, — это Вета дала ему грудь. Она все порывалась отнять его от груди, но сын протестовал, требуя материнского молока, и Вета никак не могла решиться лишить сына его младенческой радости.

— О! — вскинул палец Вика. — Успокоился.

Меня это заботит, я в ваших делах, можете на меня рассчитывать, означал его жест.

— Успокоился, — подтвердил Лёнчик. И спросил: — Так ты что в Москве? Что за дела?

— А с батей еду встречаться! — с восклицанием отозвался Вика.

— В Израиль? — уточнил Лёнчик, помня прежние Викины заявления.

Вика со значением отрицательно покачал головой:

— В Израиль — не так просто. У нас же с Израилем дипломатические отношения разорваны. В Италии встретимся. Поеду туда с делегацией, и батя туда приедет.

Обеденного стола у Лёнчика с Ветой в комнате не имелось, единственная плоскость, на которой можно устроить застолье — письменный стол. Для этого его нужно было расчистить: убрать лежавшие на нем стопками книги, тетради с лекциями, машинописные листы с его и Ветиными стихами, всякую мелочовку вроде пищащих резиновых игрушек сына — и распихивая все это туда и сюда, Лёнчик как бы естественным образом открыл у стола створку тумбы, снял со стула горку компромата по семидесятой статье Уголовного кодекса РСФСР и попытался засунуть ее внутрь, в ящик. Вика, однако, не позволил ему сделать этого.

— Ты что? — вскинулся он, забирая у Лёнчика из рук всю кучу. — Я еще не посмотрел хорошенько. — Огляделся и поместил кучу на тахту, в дальний ее угол. — Мешает здесь? Никому. Не ложитесь ведь еще?

— Нет, не ложимся, — пришлось ответить Лёнчику. Едва уловимое, но вместе с тем явное напряжение, вспыхнувшее между ними, требовало разрядки, и он добавил, указывая на бутылку «Гамзы» в авоське: — Кайфовать с тобой сейчас будем.

Кайфом, однако, даже не овеяло. Вета вернулась, помогла устроить стол, расселись вокруг, взяли стаканы в руки. Но чуда не произошло. Разговор не шел. Каждое слово звучало вымороченно, только о «Гамзе» — как пьется, как действует, какие у кого приключения связаны с нею — и получалось говорить ненатужно, только эта двухлитровая, похожая на кувшин бутылка и объединяла. Вета поднималась, уходила в соседнюю комнату, возвращалась, а они сидели — и все о «Гамзе», о «Гамзе», о «Гамзе». И еще о спирте, принесенном Викой. «Нет, а что, спиртяшки, что ли, не дернем?» — вопрошал время от времени Вика. Напрасно пригласил, напрасно, не нужно было, стучало в голове у Лёнчика.

— Ну и чего, диплом защитишь — кем будешь? — нашел наконец тему для разговора Вика. — В Союз писателей работать пойдешь? Лёнчик объяснял, что Союз писателей — не завод, не учреждение, там никто не работает — в привычном смысле слова, — туда нужно специально вступать, а для этого нужно выпустить книгу, а выпустить книгу, не будучи членом Союза, — целая проблема… — Так а на кой тогда ты в таком институте учился, — перебивал его Вика. Лёнчик с неохотой снова принимался объяснять, и Вика снова не понимал. — Так а в этом Союзе, вот ты, скажем, вступишь, зарплату платят? — интересовался он.

— Какая зарплата, никакой зарплаты, — отвечал Лёнчик.

— Как это без зарплаты, — не верил Вика, — заливаешь!

— Нет, почему «заливаешь», — вступила в разговор Вета, вернувшаяся из соседней комнаты в очередной раз. — Какая может быть зарплата у писателя? Книгу издал — получил гонорар. А между гонорарами — подрабатывай, как сумеешь.

Она как раз, закончив зимой институт, этим и занималась: брала в издательстве «Юридическая литература» корректуру и, таская с собой длинные серые листы по всей квартире, каждую свободную минуту вычитывала ее. Тексты были — пока поймешь смысл, свихнешься, другие, взяв было там корректуру, возвращали, не осилив и страницы, Вета тащила свою бечеву с упорством бурлака. Сам Лёнчик тоже, уже второй год, подрабатывал в разных редакциях внутренними рецензиями, очередь таких, как он, толклась возле каждой редакции, уходя в бесконечность, и заработок получался ничтожный, но вместе с Ветиным, да стипендия, которая ему пока полагалась, выходило если и не достаточно, то терпимо.