Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

Его брови поднимаются в недоумении.

— Ты будешь кричать?

— Кровавый убийца. — Я сузила глаза.

— Никто тебя не услышит, — бормочет он, его взгляд краткий и интенсивный. Я вспоминаю наше утро в Аспене. НЕТ. НЕТ. НЕТ.

— Ты пытаешься меня напугать? — Бормочу я затаив дыхание, сознательно пытаясь остановить его.

Это работает. Он неподвижно глотает.

— Это не было моим намерением. — Хмурится он.

Я едва могу дышать. Если он прикоснется ко меня — я поддамся. Я знаю, ту власть, которой он обладает надо мной и над моим предательским телом. Я переношу свой гнев на него.

— Я вышел на воздух, чтобы выпить с кем-то близким. Я не собирался видеться с ней снова.

— Ты искал ее?

— Не сразу. Я пытался увидеться с Флинном. Но оказался в салоне.

— И ты считаешь я поверю тебе, что ты не захочешь увидеть ее снова? — Я не могу сдержать свою ярость, когда шиплю на него. — Перешагнуть через воображаемую линию, а как насчет следующего раза? Это будет тот же аргумент снова и снова. Мы как в колесе Иксиона. [19] Колесо Иксиона — Иксион (внук бога войны Ареса), в наказание за свои нечестия, был прикован Зевсом к огненному колесу, вечно вертящемуся с неимоверной быстротой. Черт, и ты снова побежишь к ней?

— Я не собираюсь видеться с ней снова. — Говорит он с пугающей конкретностью. — Она, наконец, поняла, что я чувствую.

Я моргаю на него.

— Что это значит?

Он выпрямляется и запускает руку в волосы, раздраженный, злой и немой. Я пытаюсь применить иную тактику.

— Почему ты можешь разговаривать с ней, а не со мной?

— Я был зол на тебя. Как и сейчас.

— Ты не ответил! — огрызаюсь я. — А я злюсь на тебя прямо сейчас. Злюсь на то, каким холодным и черствым ты был вчера со мной, когда я нуждалась в тебе. Злюсь на слова о преднамеренном пропуске укола, когда это не так. Злюсь на то, что изменил мне. — Мне удается подавить рыдания. Его рот открывается в шоке, и он закрывает быстро глаза, как если бы я ударила его. Я сглатываю. Успокойся, Анастейша.

— Я должна была лучше отслеживать мои уколы. Но я сделала это не специально. Эта беременность явилась шоком и для меня. — Бормочу я, хватаясь за капельки вежливости. — Это была не удачная попытка.

Он смотрит на меня и молчит.

— Ты действительно облажался вчера, — шепчу я и мой гнев кипит.

— Ты тоже, когда забыла про укол, недели три или четыре назад.

— У меня было чем заняться в течении нескольких недель. Ну, не дал мне Бог, быть совершенной, как ты!

О стоп, стоп, стоп. Мы стоим уставившись друг на друга.

— Это достаточно эффектно, миссис Грей, — шепчет он.

— Развлекательно, ну я даже рада что залетела.

Он смотрит на меня безучастно.

— Мне нужно в душ, — шепчет он.

— Я действительно обеспечила тебе развлечение.

— Это — прекрасное развлечение, — шепчет он.

— Нет.

— Я ненавижу это, ты не позволишь мне прикоснуться к тебе.

— Какая ирония, да?

Он сужает глаза еще раз.

— Мы еще не все решили, да?

— Я бы сказала, что нет. Кроме того, что я переезжаю из этой спальни.

Его глаза блеснули раскрывшись.

— Элена ничего не значит для меня.

— Но ты в ней нуждаешься.

— Я не нуждаюсь в ней. Мне нужна ты.

— Но не вчера. Эта женщина жесткий барьер для меня, Кристиан.

— Она из моей прошлой жизни.

— Я хотела бы верить.

— Черт, ради всего святого, Ана.

— Пожалуйста, дай мне одеться.

Он вздыхает и запускает руки в волосы еще раз.

— Я увижу тебя сегодня вечером, — говорит он, и голос его мрачный и лишенный чувств. И на мгновение мне хочется обнять его и успокоить… но я сопротивляюсь, потому что я в бешенстве. Он поворачивается и идет в ванную. Я стою заморожено, пока слушаю как закрывается дверь.

Я шатаясь плюхаюсь на кровать. Мое подсознание и внутренняя богиня устраивают мне овацию. Я не пустила слезу, не кричала, и никого не убила, и я не поддалась его «секспертизе». Я заслуживаю Почетную медаль Конгресса, но я чувствую себя так низко. Дерьмо. Мы ничего не решили. Мы на краю пропасти. Поставлен ли наш брак на карту? Почему он не видит, что он в полной заднице, потому что побежал к этой женщине? И что он имеет в виду, когда говорит что не увидит ее снова? Как я могу ему верить? Я смотрю на радио-будильник — восемь тридцать. Вот дерьмо! Я не хочу опаздывать. Я делаю глубокий вдох.

— Кругом тупик, маленький «Blip», — шепчу я поглаживая живот. — Папа может быть проигранным делом, но надеюсь, что нет. Почему, ну почему ты так рано появился, маленький «Blip»? Просто все будет хорошо. — Моя губа дрожит, но я делаю глубокий вдох, взяв свои эмоции под контроль. — Пойдем. И надерем задницы на работе.