Севак Арамазд - Армен

Армен вздохнул и в унынии присел на край колодца. Все словно произошло в далеком прошлом — неизвестно где, неизвестно когда… Армен сжал лицо ладонями, тряхнул головой; взгляд остановился на макушке большого дерева, где что-то неожиданно зашевелилось. В следующий миг большая птица, подобно шаровой молнии, описав дугу, ринулась вниз — туда, где в густой траве поляны пряталась дичь. Взметнулось облако пыли, послышался глухой и жалобный писк. Какое-то время в траве мелькал только пламенный гребень птицы, похожий на вспыхнувший огонек. Когда пыль улеглась, птицы уже не было, она исчезла вместе со своей добычей, точно мираж. И снова над поляной застыла равнодушная тишина…

Армен надеялся сразу выйти на дорогу, ведущую в город. Умывшись, он почувствовал себя лучше, бодро пересек поляну и вошел в лес. Откуда-то из-за деревьев, издалека, терзая слух, накатывал на него глухой, монотонный шум, напоминавший бешеный рев огромной толпы, заглушавший дыхание Армена, и ему казалось, что время мчится так стремительно, что он даже не успевает дышать. И что сам он тоже превратился в сплошной шум: шум издавали его голова, руки, ноги, ступни. Когда лес остался позади, Армен остановился и, закрыв глаза и сосредоточившись, стал с усилием мысленно собирать воедино как бы разбегающиеся части тела, пока снова не услышал свое частое дыхание. Тогда он открыл глаза и обнаружил себя напротив большого перекрестка, где кипела жизнь. Но это был уже другой мир — грохочущий, закованный в металл.

В тумане, тающем под лучами встающего солнца, звенели дороги в бескрайней степи, и из клубящихся облаков пыли слышался веселый крик пробуждающегося дня новым обещанием тем, кто разочарован жизнью. «Дерзай, — внушало утро, — дерзай — и ты добьешься». Бесчисленные потоки машин, проносившихся с головокружительной скоростью, неутомимо и беспрерывно питали кровью огромное сердце. Скрытое от глаз, оно билось повсеместно, и казалось, все, что лежит под этим небом, приближается и удаляется одновременно. Армен почувствовал, что этот ритм уже властно захватил его и наполнил ясной, почти ощутимой надеждой, что здесь он наконец добьется своей цели.

Он поискал глазами и слева от себя не без труда нашел невысокий указатель, спрятавшийся под кроной дерева. Отодвинул ветки и увидел выцветшую дощечку, на которой стыдливо значилось «Центр», а рядом была пририсована стрелка. И только теперь Армен убедился, что в мире действительно существует такое место — Китак…

Позади указателя лес редел и отступал. По всей длине трассы деревья в три ряда были вырублены, и на их месте на равном расстоянии друг от друга, закрепленные на высоких металлических столбах, тянулись яркие металлические щиты. Первый из них представлял текст, выполненный крупными буквами на синем фоне: «Новый закон — в действии». Буквы были выписаны волнообразно, и это создавало иллюзию непрерывного движения. Плакат был исполнен очарования таинственности, как любая новинка, что не могло не пробудить в Армене надежду: а вдруг новый закон и в самом деле откроет какие-то новые перспективы. Следующий щит обещал гораздо больше: «Новый закон — новый человек — новый мир», а за ним следовала уже целая программа: «Свобода и счастье: окончательное завоевание Вселенной — всего лишь вопрос времени». Армен улыбнулся и, миновав щиты, испытал такое чувство, точно вошел в ворота Китака и уже слышит дыхание города. Впереди едва заметный на большом расстоянии оживленный перекресток так и кишел машинами и пешеходами, сновавшими в разные стороны с деловитостью муравьев. С левой стороны вдали виднелся целый лес строящихся высотных домов, терявшихся в дымке горизонта, точно призрак грядущего. Армен ощутил прилив сил: Китак в самом деле крупный город, так неужели в этом большом мире не найдется маленького уголка, в котором уместилась бы мечта его жизни, такая незатейливая и такая страстная?..

На пути к перекрестку Армен встретил старика в поношенной одежде; сидя в дряхлой двуколке, он медленно катил по дороге. Покачиваясь в такт движения скрежещущей двуколки, он то и дело понукал лошаденку, которая шла неспешным шагом, время от времени фырча и раздувая ноздри. Старик внимательно выслушал Армена, при слове «архитектура» беспомощно улыбнулся, однако сказал, что слышал о Скорпе и знает, где он «обитается». Повернувшись на своем облучке, он объяснял пространно, со всеми подробностями, но когда отъехал, в памяти Армена осталось лишь общее направление, указанное кнутом старика. Армен поймал себя на том, что невольно связывает свои надежды с архитектором Китака, следуя тем путем, на который его направила Сара. Эта мысль окончательно утвердилась в нем после того, как уже на перекрестке спешившая за покупками женщина, услышав имя Скорпа, сразу оживилась, сказав, что «это изумительный человек», однако указала совершенно иное направление. Миновав перекресток, Армен спросил на сей раз нервного на вид мужчину средних лет. Тот, не останавливаясь, бросил, что «с ворами и разбойниками знаться не желает», намекая не только на Скорпа, но вроде бы и на самого Армена. Что-то раздраженно бормоча, он быстро удалился, подергивая плечом. Армен свернул на первую же улицу и был вынужден обратился к девочке, которая, сидя на грязном и бугристом асфальте тротуара, пыталась что-то нарисовать на нем огрызком мела. К удивлению Армена, девочка не только указала, как найти место работы Скорпа, но и назвала адрес.