Франц Фюман - Избранное

— Ты не знаешь, чего требуешь, — ужаснувшись, сказала Гея. — Никто не смеет приближаться к Сторуким. Они заперты в глубочайшей из глубин, и одно только желание отыскать их есть уже неповиновение и измена.

— Тебе известно, где их темница? — воскликнул Прометей.

— Молчи, — зашептала мать Земля, — если Кронос прослышит об этих твоих словах, он проглотит тебя!

— Но кто же ему расскажет? — упрямо возразил Прометей. — Мы с тобой будем молчать, а больше никто нас не слышит.

И он стал так настойчиво просить бабушку Землю, что она наконец сказала:

— Ладно, раз уж ты так этого хочешь, я проведу тебя в такое место, откуда до них совсем недалеко. Но помни: даже голоса их ужасны!

— Ужаснее того, что я только что видел? — спросил Прометей.

— Ужаснее смерти, — отвечала Гея.

— А мне не страшно, — не задумываясь сказал Прометей. — Пойдем, бабуся!

— Так пойдем же! — сказала Гея, и тут среди мхов вновь ожили цветы, а в ветвях зазвенели птичьи голоса, но Прометей больше не обращал на них внимания. Он мгновенно вскочил на ноги. Перед ним в одеянии из света и тьмы стояла молодая женщина, одновременно улыбающаяся и суровая.

— Так пойдем же! — повторила представшая Прометею женщина.

— Ты и есть Гея, наша общая мать? — спросил ошеломленный Прометей. Молодая женщина молча кивнула и двинулась в глубь леса. Она так быстро шагала, что Прометей едва поспевал за ней. Шли они долго. Наконец им открылась пустынная прогалина с глубокой щелью посредине, откуда валил желтоватый дым.

Мать Земля обернулась и взглянула испытующе на внука.

— Здесь нам надо будет сойти вниз, — сказала она.

Из тьмы клубился дым. Прометей впервые ощутил тот трепет сердца, который зовется страхом, но храбро кивнул головой.

— Так пойдем же! — сказала в третий раз мать Земля и скрылась в дыму. Прометей нерешительно последовал за ней. Он опасался, что задохнется от дыма, однако едва он сделал несколько шагов, как щель расширилась, превратясь в галерею, которая наклонно шла вниз, а дым рассеялся. Прометей опять увидел Землю-мать, она спускалась по галерее впереди него, только теперь и сама она была словно соткана из дымки. Она реяла перед ним, как облачко тумана; свет становился неверным и понемногу начал меркнуть, и вдруг Прометей услыхал какой-то странный шум. Это было глухое кряхтенье, будто в недрах земного шара стонет гора или вздыхает лес, и с каждым шагом в глубину все более сужавшейся галереи прибавлялись новые устрашающие звуки. Вот раздался хрип, потом какое-то бульканье, еще чуть погодя — рев и визг, и вдруг послышалось тяжелое дыхание, пронзительные крики, громкий плач и лай, блеянье, мычанье, тявканье и вой, но все это звучало гулко, будто исходило из ледяных глоток или огромного рога; что-то загрохотало и зашипело, казалось, надувались и опадали гигантские мехи, и наконец весь этот чудовищный хор стал таким оглушительным, что юный титан почувствовал, будто в уши ему молотят кулаками. Да и галерея становилась все ниже и теснее, а сумрак все гуще, мать Земля была уже почти неразличима, а когда Прометей в страхе закричал, чтобы она помедлила, он с ужасом убедился, что, хоть губы у него шевелятся, голоса своего он не слышит и сам. Рев стал таким мощным, что пол галереи заходил ходуном.

— Мать Земля! — закричал Прометей, но мать Земля скрылась во тьме. Прометей остался один. Его охватил леденящий ужас. — Мать Земля! — отчаянно взывал он, не слыша собственных слов. — Мать Земля, помоги мне, я боюсь!

Только ужасающий шум — и никакого ответа. Тогда Прометей решил бежать, но, когда обернулся, увидел позади себя такую тьму, что в ужасе отпрянул.

Он снова поглядел вперед — впереди был сумрак.

«Как же это получается? — думал он. — Когда я смотрю назад, где должен быть дневной свет, то вижу глубочайший мрак. Когда же я, напротив того, смотрю в подземную тьму, то вижу слабый проблеск света. Это же противоречит всем законам!»

Тут ему пришло в голову, что проблеск света мог исходить из тюрьмы Сторуких.

«Подожду-ка я здесь Землю-мать», — подумал он и прислонился к дрожавшей стене галереи.

Размышления придали ему мужества. «Теперь, — рассуждал он, — ' когда я стою так близко от Сторуких, неужели я поверну вспять? Нет, я хочу увидеть тайну дяди Кроноса!»

Он оттолкнулся от стены и пошел дальше. Галерея вдруг стала такой низкой, что Прометею пришлось сперва идти согнувшись, потом стать на четвереньки и под конец ползти на животе. Он боялся, что вот-вот застрянет, но ему показалось, что мрак рассеивается, и он постепенно преодолел свой страх. «Если матерь Гея прошла здесь благополучно, то и я пройду благополучно», — подумал он и пополз дальше. Галерея стала еще уже, но впереди на самом деле посветлело, и посветлело настолько, что Прометею почудилось, будто он видит развевающееся покрывало.