Григорий Чхартишвили - ОН. Новая японская проза

Главный советник президента Джугашвили и госсекретарь Бэллоу, напротив, твердо поддерживали нынешнюю линию, а так как к ним в конце концов примкнули поначалу колебавшийся министр обороны Роммель, советник по национальной безопасности Хаббард и ваш покорный слуга, политика осталась прежней.

На то, чтобы уничтожить бывшие японские корпорации, нам потребовалось девять месяцев.

Правда, мы упустили из вида, что за это время сколько-то корпораций было поглощено, еще какое-то число продано с молотка. Но наше главное упущение — мы не обязали их хотя бы демократизировать свои внутренние уставы…

Как бы там ни было, казалось, что в целом волна японизации пошла на убыль. Мы поверили, что призрак японцев изгнан из мира добропорядочных людей и нам уже больше не о чем беспокоиться.

Увы, это была слишком благодушная оценка ситуации.

К несчастью, следующая волна японизации накрыла мир молодежи.

Первыми это, естественно, заметили преподаватели. Поначалу перемены воспринимались с одобрением. Учащиеся вдруг стали молчаливыми, резко сократилось число молодых людей, принимающих в штыки все, что говорит преподаватель. Более того, если верить преподавателям, учащиеся даже начали заниматься и в одном колледже, знаменитом своим спартанским духом, успеваемость разом возросла на пятнадцать пунктов.

Но вскоре стала проявляться и оборотная сторона, а все, что было положительного, сошло на нет.

Преподаватели и чиновники департамента образования закрывали на это глаза. Еще бы! С такой молодежью им было намного проще.

Но, как следствие, учащиеся, уподобившиеся своим японским сверстникам, потеряли способность к творчеству в широком смысле этого слова.

В мире поп-музыки это проявилось наиболее выпукло. В один прекрасный день мы вдруг заметили, что у нас в стране не осталось ни одного певца, у которого можно было бы заподозрить талант, вместо этого, как когда-то в Японии, сцену заполонили какие-то безголосые марионетки. Они во всем слушались авторитета телевизионных компаний и звукозаписывающих фирм, но у них напрочь отсутствовал слух, а голос был слабее, чем у дряхлых стариков, и в довершение всего вся эта шатия-братия корчила из себя невинных пташек.

Затем неприглядные перемены поразили профессиональный бейсбол. Прошла ночь, и на поле высыпали игроки, делающие лишь то, что им приказывал тренер, и совершенно лишенные инициативы. Они все нацепили на себя стандартную форму, так что уже было не разобрать, кто из них кто, мяч принимали непременно обратившись к нему всем корпусом, а когда он улетал в аут, бросались за ним, как угорелые, при этом все, как один, мастерски выполняли закрученный удар и бросок справа.

На наш взгляд эти игроки не имели в себе ничего привлекательного, но почему-то молодежь смотрела на них иначе, и тех, у кого была более или менее смазливая физиономия, встречали восторженными воплями толпы девочек-малолеток, не знающих, небось, даже правил игры. При этом реальные силы игрока не имели никакого значения, порой кумиром становился игрок, просидевший весь сезон на скамейке запасных.

Были и другие перемены.

Молодежь совершенно утратила авантюризм и предприимчивость. Окончив институт, они поступали на работу по распределению, мечтая лишь о том, чтобы осесть на всю жизнь в одном месте. («Распределение» — японское слово, означающее поступление на службу сразу после окончания университета. В Японии всякий, поступивший на работу в фирму не по распределению, рассматривается со стороны коллектива как опасный инакомыслящий, и считается само собой разумеющимся, что при любых обстоятельствах он никогда уже не сможет стать во главе коллектива.) Перевелись молодые люди, открывающие свое собственное дело, и даже дети относительно крупных фермеров и предпринимателей не стремились им унаследовать, поскольку их хозяйство не было «компанией».

Нам казалось, что мы погрузились в страшный сон.

Традиции нашей страны — авантюризм, предприимчивость, куда все это подевалось? Что стало с индивидуализмом в хорошем смысле этого слова, с духом независимости?

Если так будет продолжаться, традиции нашего общества в недалеком будущем погибнут.

Надо было что-то делать.

Но никто в правительстве не мог внятно ответить, как мы должны реагировать на происходящее.

Президент заподозрил, что в систему образования закрался какой-то роковой изъян, и приказал министру, отвечающему за образование, провести всестороннее обследование. Быть может, предположил он, невзначай была допущена какая-то роковая ошибка.