Кристофер Бакли - Господь — мой брокер

In vino veritas…

Нежданный гость…

Новая Нагорная проповедь

Филомене удалось договориться, чтобы рекламу «Каны» показали в самый подходящий момент демонстрации фильма «Звуки музыки»: сразу после сцены бракосочетания. Вместе с тридцатью миллионами других американцев мы смотрели, как Джули Эндрюз клянется в верности Кристоферу Пламмеру. Когда в кадре появились монахини, наблюдающие за церемонией из своего монастыря, зрители, сидевшие в обители святого Тада, приветствовали своих единоверок аплодисментами. Потом мы устроили овацию нашему рекламному ролику.

Почти сразу после того, как на экране мелькнула надпись «800-ПЕЙ-КАНУ», наши телефоны начали звонить, словно церковные колокола после торжественной мессы в Пасхальное воскресенье. Филомена установила у нас многоканальный телефон и проинструктировала монахов. Десятки монахов сидели в своих кабинках, надев головные телефоны, словно телефонистки, и говорили каждому звонившему: «Да благословит вас Господь… разрешите принять ваш заказ». Аббат предложил добавлять фразу в духе Чопры: «Благодарим вас за первоклассный выбор», — но Филомена ухитрилась запретить ее на том основании, что она звучит не совсем по-монашески. Это все, что мы могли сделать для удовлетворения спроса. За несколько недель мы получили заказы на миллион бутылок вина «Кана» по восемь долларов за бутылку. Рекламный ролик покорил не только телезрителей, но и прессу. К нам стали приезжать репортеры общенациональных газет и телеканалов. Они были несколько разочарованы, когда вместо высокогорного монастыря-крепости обнаружили приземистое кирпичное строение без подъемного моста и виднеющихся в вышине снежных вершин. Устраивая им экскурсии, Аббат начал называть находящийся неподалеку холмик горой Кана. (Он забывал упомянуть о том, что на самом деле это была куча мусора. Во времена тяжких испытаний монастырь сдал этот участок земли в аренду предприятию по удалению отходов для использования в качестве свалки.) Однако репортерам и продюсерам, проделавшим такой большой путь, не хотелось, чтобы факты становились помехой для волнующего репортажа. Их операторские группы, подходя к делу творчески, старались, чтобы Кана выглядела как можно внушительнее. Производя съемку с уровня земли, они даже ухитрялись превращать холмик в высокую гору — пусть и без снежной вершины, — на которую взбирался Аббат а-ля Джули Эндрюз. Как-то раз, приведя Диану Сойер из Эй-би-си на экскурсию в винодельню, Аббат так увлекся, что предложил ей отведать вина из новой партии. Филомена мертвой хваткой вцепилась мне в руку и прошептала:

— Если Диана Сойер выплюнет наше вино на глазах у миллионов телезрителей, будет грандиозный скандал, что отнюдь не пойдет на пользу нашей репутации.

Прежде чем Аббат успел откупорить бутылку, содержимое которой отличалось характерным для «Каны» оранжевым оттенком, Филомена сделала шаг вперед.

— Послушайте, святой отец, — вкрадчиво сказала она, — помните, вы всегда говорили нам, что коль подали вино, «то божественно оно»? Быть может, лучше предложить мисс Сойер что-нибудь из аббатских секретных запасов?

— Позвольте мне! — вставил я и, ринувшись в кабинет Аббата, принялся рыться в ящиках с французским вином, которое он заказал ранее — по его словам, «для научных исследований и опытных разработок». Я схватил бутылку какого-то французского вина урожая восемьдесят второго года под названием «Шато Фижак» и быстро перелил содержимое в пустую бутылку с этикеткой «Секрет Аббата», довольно много при этом расплескав. Потом наполовину впихнул пробку в бутылку и поспешил обратно.

Мисс Сойер выпила глоток перед камерами.

— Потрясно! — воскликнула она. — Я слыхала, что качество вина в штате Нью-Йорк повышается, но понятия не имела, что настолько! Как вам это удается?

— Нет уж, — сказал Аббат, — как бы ни любил Господь щедрых на дары, выдавать секреты Каны мы не можем. В конце концов, и Иисус на брачном пиру в Кане оставил Свой секрет при Себе, не правда ли?

Мой взгляд случайно упал на пробку, которую Аббат держал в руке. К ужасу своему, я отчетливо увидел на ней штамп с надписью «ШАТО ФИЖАК». Однако мисс Сойер закончила интервью, так ничего и не заметив, за что я молча вознес благодарственную молитву.

Потом Аббат поздравил меня с удачным вмешательством. По дороге в свой кабинет он спросил:

— Это было «Фижак», да?

Я кивнул.