Питер Ватердринкер - Кольцо Либмана

— Вскрыть для вас конверт?

— Нет, Финкельштейн, — ответил я, нервно вспарывая ногтями бумагу, — с этим я справлюсь сам.

Я включил ночник у себя над головой и начал читать:

Санкт-Петербург, хх октября 1998 года

Уважаемый господин Либманн,

В каждой избушке свои погремушки. У моей милой cупруги в прошлом году на рождество вдруг начались сильные рези в животе, и что же оказалось? Острый аппендицит! Пришлось отказаться от запланированного нами отдыха на горнолыжном курорте в Шамони. Ужасно, ужасно, но такова жизнь.

Связавшись с Гаагой, я догадался, что с вами произошло. Тоже ужасно. Вы устали и приехали сюда, чтобы переключиться и культурно расслабиться. Но всему приходит конец. Врачи из Бад-Отеля (там у вас, мне рассказали, чудесный вид на наше родное Северное море) ждут не дождутся, когда вы вернетесь под их крыло. Что за прелесть, жить в двух шагах от моря! Похоже, вас искали целый месяц.

Я заказал для вас на ближайшую субботу билет на самолет в Амстердам, вы летите нашей национальной авиакомпанией. Вы будете окружены заботой. Завтра, когда вы оправитесь, я позвоню вам в гостиницу. Мы обсудим некоторые детали. Но пока я заранее желаю вам приятного полета. И всего наилучшего!

С глубоким уважением,

Я скомкал письмо и зашвырнул его в ту сторону, в которой находилась ванная. «Наше родное Северное море». Тоже мне, лжепатриот.

— Хорошие новости? — поинтересовался Финкельштейн. — Что пишут с фронта?

— Они считают меня сумасшедшим.

Слабая боль пронзила мне диафрагму.

— Скажи честно, — обратился я к Финкельштейну, — ты ведь врач. Клятва Гиппократа не позволяет докторам лгать. Скажи: этот пациент-иностранец «verruckt oder nicht»?! [18] Чокнутый или нет (нем.).

Финкельштейн с сомнением пошевелил своими обветренными губами; он собирался уже что-то ответить, как вдруг оглушительно зазвонил телефон, стоявший на письменном столе.

— Подождите, — бросил Финкельштейн и рысью кинулся снимать трубку. — Сейчас поднесу вам аппарат. Лежите, батенька. Видите, какой длинный шнур? Как раз хватило…

И с этими словами доктор поставил аппарат мне на колени.

— Это господин Либман? — услышал я уверенный женский голос с высокомерными интонациями. — Я бы хотела говорить с господином Либманом.

— Я слушаю, — ответил я.

Звонили из нидерландского консульства. Секретарь обещала соединить меня с консулом и просила минуту подождать.

Не прошло и секунды, как на том конце раздался громкий голос консула Дефламинка:

— Доброе утро! Или вернее, добрый день, господин Либман!

Он приветствовал меня фальшиво-оживленным, жизнерадостным тоном, от которого меня чуть не вырвало. «Фальшивая душонка! — подумал я, — и весь мир, состоящий из миллиардов фальшивых душонок, только и делает, что лжет и обманывает. Дьявольская комедия!» И еще я подумал: «ладно, буду молчать, просто не буду ничего ему отвечать. Пусть этот тип на том конце болтает себе, сколько влезет».

— Господин Либман, вы слушаете…? Может быть, у вас что-нибудь с телефоном, дорогой мой…? Вы меня слышите…? Я хотел немного уточнить относительно вашего рейса в будущую субботу… Эй, какие-то помехи на линии… Почему вы не отвечаете?

Я победоносно протянул руку с зажатой в ней трубкой в сторону своего лечащего врача — тот тем временем, посмеиваясь, наливал в свой стакан водку. Я ободряюще кивнул ему, и он стал строить уморительные гримасы, словно каждый звук, доносящийся из тараторящей трубки, доставлял ему величайшее наслаждение.

— В последний раз спрашиваю, вы меня слышите?

— Либман слушает, — наконец прорезался я. — Извините меня, пожалуйста, но я только что говорил по другому телефону… Срочное совещание с Парижем…

— Кхм…м-да, конечно, господин Либман… — и он прокашлялся так, как их этому учат в дипломатической академии — вежливо, коротко, словно икая. — Париж, м-да, конечно… Красивый город, сказочный город… Но теперь немного на другую тему, — деловым тоном продолжил он. — На субботу на утро я заказал такси в аэропорт, консульский «мерседес». Вас это устраивает?

— Устраивает, — ответил я.

— Машина придет в половине десятого. Устраивает?

— Устраивает.

— Ну и отлично, — облегченно промолвил консул, — значит, мы договорились.

— Конечно, — подтвердил я, — доброго вам пути, господин Дефламинк. Передавайте там от меня в Голландии сердечные приветы… — и с этими словами я снова воздел трубку в воздух.