Питер Ватердринкер - Кольцо Либмана

Он начал приводить разные серьезные доводы в пользу неизбежности подготовки к новой войне. «Во-первых…» Из дальнейшего я уже не мог вычленить ни слова… Я все слышал, но смысл до меня не доходил. Одержимый поток его немецкой речи шумел у меня в голове, словно я стоял в гигантской душевой кабине… И тут, oh mein Lieber… Что же это?… По противоположной стороне улицы шагала она. Да, это была она, чертова Соня! Наступил тот самый миг, которого я все время так ждал, блуждая по городу и запивая водкой отчаяние, грызущее мои нервы. Напоследок я услышал фразу: «… а что касается этих царей…», и уже в следующий миг соскочил со своего места, помахал охраннику, что, дескать, мигом вернусь и расплачусь — тот вытянулся как солдат по стойке «смирно» — и по лесенке взбежал вверх, на улицу.

Шумные люди и машины — что за скопище народу и движение повсюду! «Извините меня, пожалуйста, уважаемый господин! Держите Вашу шляпу!» Нет сомнений, это она… Тот самый профиль, недовольное выражение лица, ее, моей Эвы… Тот же рот, как у карпа, вечно обиженная складка… Но это и вправду нелегко, други мои, видеть, как трупы вашего отца, матери и маленькой сестренки отвозят на строительной тележке в сторону грязной ямы, а рядом рота солдат с глумливыми рожами поджидает с мешками негашеной извести…

В красных сапогах, цокая каблуками, она вышагивала вперед, эта самая воровка, шлюха, проститутка… Я закричал: «Держите вора!» Десятки глаз уставились на меня с недоумением, но к этому я уже привык. «Держи эту тетку, хватай ее! У нее мое кольцо!» Я взлетел на кованый мостик, упал, поскользнувшись на ковре из мокрых листьев, снова поднялся. «Тэк-с!» До чего же важно, выставив задницу, вышагивала она! И в этом она была точно такой, как Эва: та же вызывающая походка. Догнав ее, я дернул эту шельму за плечи, развернув к себе, и в следующий миг увидел испуганное лицо русской с носом огурцом и серыми зубами во рту. «Я не панедельник!» — воскликнул я. Черт, я обознался!

Я медленно отпустил воротник ее пальто. В этот самый момент тетка начала истошно орать. Как свинья, когда ее режут острым ножом. Жестами она стала призывать на помощь уличных художников, двое из них тут же подлетели ко мне с кистями в руках. Я побежал. Что произошло? Я ведь видел ее, эту Соню? Я ведь не сумасшедший?

Сейчас я все это расскажу тому немцу. Может быть, он сможет мне помочь… Не исключено, что он подскажет мне, как найти дом, в котором у меня отняли Эвино обручальное кольцо.

Но когда я, весь в испарине, вернулся назад под крик охранника, который лаял на художников, преследовавших меня до самой двери кафе, немец уже исчез.

Его место за стойкой пустовало, словно его там никогда и не было.

Сегодня утром я пролежал около часа в ванне, но мое тело ничуть не согрелось. Я весь дрожал от холода. И тогда я решил испробовать способ, который применял мой отец, когда мы с ним ходили запускать в дюнах змея (но только не возле бункеров, потому что там до сих пор среди зарослей чертополоха и ежевики можно наступить на неразорвавшуюся гранату). Отец слюнявил во рту палец, потом осторожно дул на кончик и говорил: «ветер западный» либо «ветер восточный», я уже не помню точно, неважно. Итак я достал из воды руку, насухо обтер ее небольшим полотенчиком, сунул указательный палец в рот и потом вновь опустил его в ванну: вода была ледяная! Неудивительно, что я весь окоченел. Что они здесь в гостинице «Октябрьская» вытворяют с горячей водой? Я вылез из ванной, прошлепал, дрожа от холода, к телефону и набрал две семерки.

— Что это значит? — заорал я по-немецки (ладно, не стоит напоминать, это и так ясно). — Сегодня ночью девицы снова подняли меня с постели телефонным звонком. Я же говорил, что мне этого не надо!

— Простите, господин Либман, — заикаясь, пробормотала Ира в ответ. — Но сейчас кризис. Девочки просто звонят наудачу. Они такие хитрющие, мы здесь совершенно ни при чем.

— Меня это не касается! — свирепо прокричал я, а сам подумал: «Янтье, поосторожнее. Как же ты все-таки похож на своего отца. Тебе ведь она нравится? Зачем ты тогда так кричишь?»

— Как только я поворачиваю кран с красной кнопкой, — продолжал я несколько тише, — ванная сразу наполняется паром. Тут претензий нет. Но вода по-прежнему ледяная. Что это еще за надувательство?

— Я сейчас к вам зайду. Хорошо?

Через минуту в дверь постучали. Я не привык, чтобы женщины меня пугались, но Ира была напугана до смерти. Что я такого сделал? Халат ведь я надел? Ира показывала на мои руки, ноги и лицо.