Макс Гурин: Душа и навыки

Праздник! Папа Коля с цветками возится; преподносит супруге, словно медведя на охоте убил. На тебе, мол, цветочки, с праздничком, единственная моя как бы вот какой я у тебя сильный, смелый и мужественный, и сын моё имя носит. Вон какой Николай Николаич у нас веснушчатый, как у чайника дно, как звездное небо, когда б оно белое было, а рыжими — звезды.

Гости и шум. Ночью, в соседней комнате, колина мама, как резаный поросенок. Отец, как долдон: «Ленка! Ленка! Перевернись на животик, зайка!»

Проходит время. Коля идет по весенней улице и обретает дар красноречия, случайно, и как потом оказывается напрасно (см. А. С. Пушкин «Стихи», любое издание (Прим. Сквор.)), увидав на соседней улице некую первую Ленку, подсознательно конечно, но уже желая видеть её резаным поросенком. Наследственность. Но сначала цветок. Вот и дарит. Она берет. Цветки — диковинка. Вот оно как, оказывается. Спасибо тебе, Коля. Значит мама моя, думает Ленка, это не то, чтоб уж прямо и бог мне и царь, — а всем цветки дарят, чтоб мы потом вдохновенней визжали. Вот и я стала взрослой. Но ты, Коля, продолжай в том же духе: дари, дари, я все приму, все стерплю, потому что я, Коля, тебя тоже люблю. Чего поделать? Жизнь.

Да, дорога у всех кривая, да только мы — шары воздушные. Нам дороги и вовсе нет, потому что мы полетим.

Выходит, однако, срок. Все-таки, что ни говори, это было вранье. Никто не летал. Никто не был шаром. Ленка давала, Коля брал. Коля давал, Ленка брала. А как иначе. Ежели б они одновременно давали, то кто б принимал? Ежель б напротив, всегда брали бы оба, — в какие ворота?! Но… к чести сказать, всегда цветок при этом. Шары — дело хорошее, а цветок все же в большей степени символичен; более он располагает девочку к ощущению счастья. Пьер Ришар — это очень клево, смешно, но Жерар Депардье — это зато серьезно.

И стал Коля другой Лене цветок дарить. Форма цветка изменилася также. Цвет тоже поменялся и марка автомобиля. Номер лишь трудноопределим, потому что слишком стремителен диск. У счетчика, например. Например, у спортсмена, когда он кидает. Летит далеко довольно, но все же не шарик. До него ещё дорасти, то есть докинуть, то есть докидать.

Вновь дарит Коля Лене цветок. Вновь думает Лена, подозревая уже, конечно, что она не одна на свете; что, прямо скажем, не Клеопатра, каковых тоже немало, а что уже о Еленах-то скажешь. Их много. Одна другой краше.

Но… все ж таки принимает цветок, полагая, что уж явно не впервой ему общение со всяко разными ленами, а сила сильная и мужская в нем велика настолько, что продолжает все в одну и ту же дуду: цветки то есть дарит. Потому и принимает. И все довольны. Оба правильно рассчитали. Оба потом с удовольствием, а поскольку уже не дети и, как я уже говорил, не впервой, то удовольствие ещё круче, потому что с такой примитивной, в сущности, горчинкой, блядь, которую так все превозносят и (хлебом их не корми!) норовят какой-то из этого пафос устроить. Не думают друг о друге. Но Коля дарит, Лена берет. Лена берет, Коля дарит. Любят они друга друга. Заводят плюшевых медведей, возвращаются в детство. Их туда не зовут. Скитаются по детству бездомные, голодные, совершенно ни к городу, ни к селу.

Лена тогда, наконец, внезапно выгоду извлекает, то есть находит-таки повод поплакать и поскандалить, а то Счастье затянулось чего-то, подустала она. Вот и последний день. Последний цветок. Последняя резаная свинья. Последний совместный долдон. Ути-пуси. Утром опять Николаю в дорогу. Только до Р. не дотягивает по-прежнему. Да он уж и так придрочился. Это мама у него дура… И папа долдон.

И бредет по своей дурацкой кривой, уже ничего не желая, постепенно превращаяся в шар. И вдруг — добрый вечер! Японские водолазы штурмуют новые бастионы! Как звать-то тебя, красавица? Еленою я нареченная… И глазки — хлоп! — вниз… Опытная.

Вполне естественный, и, к сожалению, по-прежнему приятный холодок. Конфетку хочешь, Леночка? Нет, я не хочу конфетку. Я сладкое не очень люблю. Я хочу цветочек, а?..

Нет у меня цветочков. Только цветки одни. Вот, на тебе! Вот тебе и раз. Первый… И в первом круге. Давай-ка вместе кружиться! Идет?

Хорошо. О'кейно. Согласная я. В принципе, так и случиться было должно. Не могло быть иначе. Ты заебан, я заебалась по жизни не меньше, — согласна я, давай вместе кружиться, постепенно вверх подымаясь, потому как вдруг это и впрямь Оно, спираль то бишь, нет? Вдруг?..

Ах, как ты, Леночка, хороша! Хочешь, я тебе каждый день буду цветки дарить?

Да. Очень. Дари мне. Люби меня. Не бойся, что мне надоест. Мне, веришь ли, после каждого нового цветка, следующего ещё больше желаться будет. Веришь, нет?..