Жорж Перек - Исчезание

— Если все еще дает еду Бен-Амафиину, значит не «ку-ку».

Август и вправду принял эстафету Хэйга. Каждый день, midday sharp, старик шел к пруду и шептал «Бен-Амафиин, Бен-Амафиин!». Рыбка уже успела превратиться в крупную рыбину, и все же, как и раньше, являлась на призыв. Август кидал ей хлеб; принимая дары старика, рыба выказывала ему явную симпатию.

Лишь через десять лет Хыльга разыскала Августа. В ее первый приезд в Азинкур Август, видевший невестку единственный раз в жизни, даже не выразил желания с ней встретиться. Затем все же смягчился и решил принять приму, вызвавшую у Хэйга такую страсть. Затем старик стал ценить ее приезды; милая и славная женщина ему нравилась: Хыльга раскрыла перед ним страстные чувства, испытанные к жениху, и страдания, вызванные ужаснейшей гибелью мужа. Август рассказывал ей, как сын кидал хлеб Бен-Амафиину, как лазал на деревья, как играл в жмурки.

Хыльга привыкла приезжать в Азинкур; парижская жизнь ее изматывала, изнуряла, а здесь певицу всегда ждала благая тишь. Хыльга приезжала к Августу раза три в месяц на пять-шесть дней: друзья гуляли в парке, пили аперитив, причем не в living, а в salle d'apparat, чьи двери раскрывались лишь в эти дни, дабы выказать честь приезжей. Ужинали при свечах. Затем Хыльга забиралась на кушетку из акажу, лет двадцать назад купленную у антиквара за безумную цену (легенда связывала предмет с чувствами, питаемыми к балерине Карле Гризи неким русским князем) и вышивала мельчайшими стежками белую льняную скатерть. Сидя за белым вёрджинелем с инкрустациями перламутра Август наигрывал Гайдна, Альбениса или Сати. Временами, Хыльга пела Шумана. В вечерней тишине звучали чарующие звуки.

имеющая шанс увлечь страстных ценителей Пиндара

Эймери дернул за шнур, висящий у двери; внутри залаял пес. Дверь распахнула няня.

— Здравствуй, Сиу, — сказал Эймери, любивший называть няню этим смешным именем.

— Hi, Sir Amary, — улыбнулась Сиу, — Hi, Sir Versy-Yarn. It's a big pleasure! My eyes are happy!

Эймери кинул удивленный взгляд на Верси-Ярна.

— Так ты уже здесь бывал?

— Да. А ты не знал? — Нет, — признался Эймери.

— Я же тебе намекал в экспрессе перед прибытием в Аррас: тебя ждут сюрпризы. Я имел в виду перекрещение наших судеб: случай связал нас еще раньше, связывает сейчас и будет, связывать всю жизнь. У нас те же самые друзья и приятели, те же самые мысли и те же идеи, нами движет та же самая сила, заставляющая искать разгадку везде и всюду…

— Res similiae rebus similiis curantur, — шутя заключил Эймери.

— Res aduersariae rebus adversariis curantur , — также шутя перезаключил Верси-Ярн.

— Lady Hylga is waiting , — сказала Сиу, приглашая их зайти внутрь.

Приглашенные зашли. Няня ввела их в living, выдержанный в стиле high-tech, — сиреневые синтетические шпалеры, мягкие кресла-шары, диваны с квадратными надувными пуфами, — чей дизайн затмевал знаменитые интерьеры Сусуму Икэгами. Стену украшал витраж, сделанный с эскиза гения графики Еаитнс.

Хыльга дремала в гамаке. Шаги разбудили ее.

Сначала Эймери, а затем Верси-Ярн приникли губами к ее руке.

— Cari amici, — сказала Хыльга. — Мы признательны вам за визит. Август желал вас видеть. Дайте ему знать.

Эймери трижды ударил круглым иридиевым стержнем в круглую алюминиевую пластину, висящую на шнуре: в тишине раздались мягкие глухие звуки.

Через минуту к ним вышел Август Б. Вилхард. Дряхлый старик с седыми прядями, чьи слух и зрение уже начали сдавать, приблизился к Верси-Ярну и прижал англичанина к груди.

— Arthur, ту dear friend! What pleasure!

— Thanks. I am very happy! — сказал Верси-Ярн.

— The trip was quiet?

— Yes, quite.

— Даже весьма приятным, — прибавил Эймери, не зря владевший английским.

Все сели. Хыльга принесла вазы с фруктами: свежими, сушеными, засахаренными. Присутствующие вкушали фрукты и вслушивались в тишину. Эймери кашлянул. Верси-Ярн шевельнулся: скрипнула паркетина.

— Мы встретились здесь, — приступила Хыльга, — дабы вместе разгадать странную загадку, интригующую нас всех. За эти месяцы случились трагические, и я бы сказала, мистические вещи; как если бы фатум, направляя удары, выбирал себе жертвы среди наших друзей. Исключая незначительные факты, у нас нет никаких сведений, касающихся причин исчезания Антея и гибели Хассана. Тем не менее мы знаем или, как нам кажется, знаем следующее: за всем этим существует некий замысел, чью суть мы желали бы раскрыть. Нам следует держаться вместе; сведем же наши усилия, скрепим наши действия!