Сергей Саканский - Желтый жук

— Урядник, — думал Сол. — Почему Хмырю все урядник какой-то покоя не дает? И почему это я об этом думаю, а не он? — Он вдруг понял, что нет и не было никакого урядника, а был всегда только Кидд, который всегда шел за ними, гремя дорогими ботфортами, шел и давил их сзади, будто каких-то ползучих муравьев… Будто, будуто, будо…

— Вот и Сол все про золото, — думал Хмырь. — Бормочет себе что-то под нос, снухра все это, снуть… — А елда у него была все-таки хороша…

— Без стекла, — подумал Бумба. — Я и так их хорошо видел из-за портьеры, шторы… — Он вспомнил, как из-за шелковой пурпурной портеры, шторы смотрел на них, сжимая в кулаке свою фуфру…

— Ну и народец же! — думал Кидд. — Нет, бы каждому на свой манер бредить, а ведь бредят все — одинаково.

Он вспомнил тех русских, с которыми впервые столкнулся в северных морях. Мужчины, от мала до велика, носили на поясе кожаные мешочки с какими-то сушеными грибами, время от времени кидали горстку-другую в свои беззубые рты, а потом тянули одну большую песню на унылый манер… Правда, те русские, которые лечили его в поселке на берегу Печоры, были все какие-то морщинистые и узкоглазые, но, рассуждал Кидд, русские вообще, нация темная, и много среди них разных чудных пород.

— А что, Бумба, — кивнул он циркачу, который играючи нес свою долю сундука, мерно помахивая свободной рукой, бормоча, — Ты, небось, хорошо по деревьям лазить умеешь, да?

— Да совсем не умею, сэр. Ни разу и не лазил.

— Что же ты в цирке-то делал?

— Боролся.

— С кем — с людьми?

— Иногда с медведями. Один гастроль — со львом, пока тот не околел.

— Ну, и болван же ты, однако…

— Верно, болван, — весело подтвердил Бумба, но что-то насторожило Кидда в его голосе. Он задумчиво посмотрел вдаль, где среди вековых дубов возвышался еще более древний, тысячелетний желтый тополь.

— Ты с компасом, с буссолью, со стеклом — работал когда?

— Нет, сэр, не доводилось.

— А в цирке как же? Небось, там, из-за шторы за дамами подглядывал в хорошее стеклышко?

— Не было там стекол. Первое стекло я только в море увидел. И хуфру…

— Понятно, — сказал Кидд, дружески хлопнув Бумбу по лоснившемуся трицепсу плеча.

— Да, хуфру… Выиграет именно тот, кто нанесет самый первый удар, — подумал Бумба, свободной рукой незаметно нащупав под платьем нож.

— Забрызгал, дьявол, забрызгал всего с ног до головы! — Кидд принялся вытирать руки об камзол, потом глянул на свои испачканные пальцы, плюнул, пнул Бумбу ногой:

— Это сколько ж в тебе крови, свинья! У хорошего человека пинт десять будет, а у тебя, похоже, аж два галлона набралось. Ы-ы-ы… — протянул Кидд свое обычное, и мрачно, исподлобья набычившись, посмотрел на остальных.

Сол, Хмырь и Ван сбились в тесную кучку у ствола дерева, дрожа от страха и раскрыв рты от удивления. Было забавно смотреть на этих троих, ставших вдруг на одно лицо: большие, словно у восточных красавиц, глаза и раскрытые рты, словно просящие пищи… Кидд подумал, что следующим птенцом будет Сол, потому что гомиков нельзя было разлучать ни в коем случае: черт ее знает, эту любовь… Он дунул в дуло пистолета, затем с удовольствием понюхал черное теплое отверстие и заткнул пистолет за пояс.

— Видели? — высоким, вызывающим голосом спросил он.

Трое дружно закивали головами.

— Подумать только! — продолжал Кидд. — Собака злая. Из-за угла хотел… Правда, — Кидд внимательно осмотрел серый ствол дерева сверху вниз, — нет тут никакого угла.

Он нагнулся и вытащил нож из окровавленной руки Бумбы.

— Вот этим, — он потряс в воздухе длинным, персидской работы клинком, — он и вас бы потом проткнул. Всех до единого. Во змей-то!

Кидд размахнулся и швырнул нож в ствол, на полфута выше стоящих людей.

— Меня надо слушать, ребята. А теперь держите его. Он — ваш.

Трое медленно подошли к Бумбе и осмотрели его. Солу приглянулись желтые полусапожки на низких каблуках. Хмырь взял себе чулки и подвязки. Кафтан был испорчен пулей, но его можно было зашить, поэтому Ван взял себе кафтан. Сол как ювелир осторожно расстегнул браслеты, два серебряных, с запястий, и три золотых, с голеней. Перстень снять не удалось. Тогда Сол вытащил из коры дерева нож и срезал его. Все ценности он, естественно, отдал капитану.

— Ну-ка, Сол, дружище, помоги-ка мне, птенчик, браток, — сказал Кидд, принимая металл.

Он взял Бумбу за ногу, правую или левую, что теперь уже не имело значения, и кивком отдал распоряжение Солу. Вдвоем они потащили тяжелого борца по траве, прочь на край поляны и, когда достаточно удалились от остальных, капитан прошептал, тихо, но весомо: