Николя Барро - Улыбка женщины

Тут подошел Жак с нарезанной морковью и грибами. Он высыпал и то и другое в сотейник с широкой разделочной доски.

— Ты могла бы приехать в Нормандию, — пригласил он. — Я буду отмечать Рождество с сестрой, а у нее большая семья и всегда весело. Зайдут хорошие друзья, соседи…

— Очень любезно с твоей стороны, Жак, но я не знаю… Я еще не думала. В этом году у меня все по-другому.

Почувствовав в горле комок, я прокашлялась. «Только без сантиментов, это ни к чему не приводит», — приказала себе я.

— Мне и одной будет хорошо, — продолжала я. — В конце концов, я не маленькая девочка.

Я уже представляла себя одиноко сидящей перед шоколадным рулетом, который у нас обычно подавали к рождественскому ужину на десерт. Папа ставил его с помпой на стол, когда у гостей, как они сами выражались, желудки лопались от праздничного угощения.

— Для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой, — сказал Жак и положил мне на плечо тяжелую руку. — Но мне было бы спокойнее, если б ты поехала со мной к морю. Что ты собираешься делать в Париже, где все время дождь? Да и не годится встречать Рождество в одиночестве. — Он недовольно покачал головой, и его поварской колпак затрясся. — Свежий воздух и прогулки на побережье быстро вернут тебя к жизни. Кроме того, мне придется много готовить, и в этом ты мне поможешь. — Он пристально посмотрел на меня: — Обещай, что подумаешь, Орели.

— Обещаю, — кивнула я.

Добрый старина Жак!

— И знаешь, что мне там больше всего нравится? — спросил он.

— Что все вокруг далеко видно, — с улыбкой угадала я его мысль.

Жак попробовал соус большой деревянной ложкой.

— Можно смело добавить вина, — заметил он, подливая в чугунок бургундского. — Так, а теперь в духовку!

Я посмотрела на часы:

— Ой, пора накрывать!

Я сняла передник и косынку и тряхнула головой, взбивая волосы. Потом подошла к зеркальцу, висевшему возле двери, и подкрасила губы.

— Красивей ты уже не будешь, — заметил Жак.

И я вышла в зал.

Через несколько минут появилась Сюзетта, и мы вместе принялись накрывать столы, расставлять бокалы под вино и воду и складывать белые салфетки. Я заглянула в ежедневник. В ближайшее время нас ожидало много работы, нужно срочно нанимать новых сотрудников.

На каждый вечер почти все столики в нашем маленьком ресторане были забронированы — обычное явление для декабря.

— Сегодня у нас рождественская вечеринка на шестнадцать персон, — сообщила я Сюзетте. — Правда, они заказали все меню целиком. — (Сюзетта кивнула и принялась сдвигать столы.) — Нужно проследить, чтобы на десерт все гости вовремя получили блинчики Сюзетты, [33] Блинчики Сюзетты — блюдо французской кухни. Перед подачей на стол их принято поливать бренди и поджигать свечой. — продолжала я. — Жак выйдет в зал и на глазах у публики польет их бренди и подожжет.

Когда шеф-повар лично выходит в зал и начинает сервировать блинчики Сюзетты или нарезать апельсины, посыпая их колотым миндалем и с важным видом поливая сиропом, это всегда производит впечатление. Полресторана затаив дыхание наблюдает, как вспыхивает на кончике свечи синее пламя.

Я проверила столовые приборы, и тут зазвонил телефон.

— Подойди ты, — попросила я Сюзетту. — На сегодня все столики заказаны.

Сюзетта подошла к телефону, который стоял у задней стенки возле кассы.

— Ресторан «Время вишен», добрый день, — прощебетала она в трубку с вопросительной интонацией. — Одну минутку, месье… — Она помахала мне рукой: — Орели, это тебя.

Я взяла трубку:

— Да?

— А… добрый день, я говорю с мадемуазель Орели Бреден? — спросил голос с неподражаемым английским акцентом.

— Да. — Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, и отвернулась к барной стойке. — Это Орели Бреден.

— О, мадемуазель Бреден, рад, что застал вас. Это Роберт Миллер. Я узнал номер телефона вашего ресторана и решил позвонить. Я не слишком вам помешал?

— Нет, — прошептала я, ощутив пульсирующий комок в горле. — Вы мне совсем не помешали. Ресторан открывается только через полчаса. Вы еще в Париже?

— О нет, к сожалению, — ответил он. — Рано утром я должен был уехать домой в Англию. Вы слышите меня, мадемуазель Бреден?

— Да, — выдохнула я, прижимая трубку к уху.

— Мне безумно жаль, что все так вышло, — продолжал он. — Ах… моя милая мадемуазель Бреден… Я застыл как громом пораженный, когда увидел вас. У меня хватало сил только любоваться вами. Вы были так прекрасны в своем бордовом платье, словно внеземное существо, явившееся к нам из другой галактики…