Джонатан Рабан - Как птички-свиристели

— Том? Это Дэвид. У тебя есть мой электронный адрес?

— Сейчас не могу говорить. Тут бои на улицах, и Бет в самом пекле!

— Не может быть! Бои? В безмятежном Сиэтле? А Бет, она в рядах повстанцев или…

Том сердито бросил трубку. На экране недовольные швыряли камнями и бутылками в полицейских, а те отстреливались — рассказывал корреспондент — резиновыми пулями. Тому показалось, что на заднем плане он узнал рельефный фриз, украшающий Клондайк-билдинг. Нажал кнопку повторного набора номера — до сих пор занято. Но есть же у Бет автоответчик — она ведь часто бывает «на другой линии». Возможно, вся система вышла из строя.

Том бросился наверх и настучал безумное электронное послание:

«Бет, пожалуйста, скажи, что получила эту записку. С тобой все в порядке? Позвони, когда записка придет. Я так о тебе беспокоюсь. Береги себя. Люблю очень. Том».

Немедленного сообщения о невозможности доставки не последовало, и Том воспринял это как хороший знак, однако телефон молчал. Том в бинокль осматривал центр города, находившийся у самой воды. Все выглядело обыкновенно, если не считать вертолетов.

Вернулся в гостиную. Люди повалили полицейскую машину и теперь пытались ее поджечь. Дальше по улице занимались еще пожары. В течение тридцати секунд Том глядел в телевизор, потом опять побежал наверх к компьютеру, нажал на кнопку «Получить» и прочитал письмо от rourkee@getashack.com [70] GetaShack.com — так по-английски выглядит название компании, где работает Бет, — «НайдиДом. com». :

«Т, прекрати трястись, я ПРОШУ. Здесь все прекрасно. Когда заберешь Финна, не мог бы ты заехать к „Кену“ и взять…»

Далее следовал краткий список покупок. Том удивленно пробежал его глазами. Как возможно в такой момент думать о салате-рукколе?

На следующий день Бет работала дома — уже легче. Когда Том отвез Финна в детский сад и поднялся к себе в кабинет, то обнаружил довольно-таки нервное послание от Дэвида Скотт-Райса, который «и представления не имел», насколько была серьезна ситуация на момент его звонка, и теперь понимает: он говорил, должно быть, как человек «бесчувственный и духовно незрелый». События в Сиэтле уже стали главной новостью на канале Би-би-си и попали на первые страницы «Гардиан». Дэвид очень сожалел, что баталия застигла Бет, и надеялся, что Бет жива и здорова. И так далее.

Удивительно, но письмо было очень милое, в нем чувствовалось внимательное отношение к вполне объяснимому беспокойству Тома. А Бет, приехавшая в тот вечер ровно в шесть, не выказала — уму не постижимо! — никакого понимания. Она все хвалила себя: как хорошо, что догадалась оставить «ауди» в подземном гараже. А вот один из «технарей» припарковался на открытой стоянке, и «его машину разломали», рассказывала Бет. Другой темой были люди в костюмах черепах, курившие марихуану. И ни слова сочувствия изнервничавшемуся Тому, не говоря уж о том, чтобы оценить заботу мужа.

Из-за всего этого Том ощутил внезапную общность со Скотт-Райсом, — тот, кажется, его понимал, несмотря на четыре с лишним тысячи миль, разделявших их. Том с легкостью поднял предполагаемый гонорар Дэвида до 32 000 долларов и даже призадумался над нелепыми требованиями, касающимися условий авиаперелета, а потом написал: «Сожалею, но придется лететь эконом-классом. Однако мы внесем полную плату, и если захочешь повысить уровень обслуживания уже в самолете, это тебе не встанет в копеечку».

Час спустя Скотт-Райс согласился и торговаться не стал. Том сообщил Шиве Рэю в электронном письме хорошие новости, а о деньгах не обмолвился. Ближе к вечеру с адреса shivaray@home.com пришло послание из двух слов:

«ДОБРОДЕТЕЛЬ СМЕЛА!» [71] «Добродетель смела» — начало фразы Герцога, персонажа пьесы У. Шекспира «Мера за меру» (Акт III, сцена 1, пер. Т. Щепкиной-Куперник). Полностью фраза звучит так: «Добродетель смела, а чистота бесстрашна!»

Тому потребовалось справиться в «Оксфордском словаре цитат», чтобы удостовериться: это и в самом деле слова из «Меры за меру».

— По своему обыкновению…

В тот вечер мистер Гадкер, внимательно изучив рекламные объявления в «Пост-интеллидженсер», приобрел оптовую партию белых мышей, африканского попугая, умевшего ругаться на пяти языках, и самую большую, самую громкую, самую сногсшибательную в мире подушку-пукалку.

Когда Финн уснул, Том спустился на кухню и увидел: Бет залпом пьет вино. Бутылку «Сиры» они откупорили за ужином, причем тогда больше досталось Тому. Жена подтолкнула к нему «пузырь» по гладкой крышке стола. Объяснила: