Павел Шмелев - Истории Дальнего Леса

Решился ежик первым нарушить затянувшуюся паузу и уверенно произнес:

— Вот я и пришел. Не могу я больше по-старому жить. Но и бросить все тоже не могу. Поэтому есть у меня к тебе дополнительная просьба — пусть Василию немного повезет. Плохо ему. Может быть, ежиком ему будет лучше, да и мне спокойнее: ведь когда я летаю, то могу и съесть беднягу ненароком. И котомки пусть делает. Ремесло надежное и прибыльное. А в свободное время пусть себе философствует.

— Да уж вижу я, — недовольно пробурчал заяц. — Ты бы еще кого-нибудь привел с собой. Что же одного только? Беда с этими ежами тонкокожими. Ну а ты, потерявший хищную личину божий грызун, что скажешь? Тоже тебе плохо орехи да грибы собирать — в ежики решил с горя или после изрядно выпитого березового сока податься?

— Так ведь вот какой явный и обоюдовредный лесной казус вырисовывается: образуется в природе некая пустотелость в размере одного ежа средних размеров. Непорядок это. Да и котомки нужны, — проговорил Василий. — Природа же именно эти незаполненные проколы бытия как раз и не любит.

— Природа много чего не любит, однако же терпит, — авторитетно кряхтя, заключил заяц.

— Вредно это терпеть, — начал было Василий развивать теорию, — вот я, например. Как только сок у меня березовый кончится, а за новой бутылкой идти не с руки, или, того хуже, природная вредность в виде завесы дождя или потока снега идти не дает, так вот и терплю. И такая в душе откровенная несусветно-вредная сущность от этого терпения образуется, что высказать литературно абсолютно невозможным становится! Просто караул.

— Да уж, — пробурчал заяц, — у одного там «внутрях» все абсолютно невозможным становится без очередной дозы выпитого сока, другой, брат колючий, не может жить по-старому. И это не где-нибудь в Тьмутаракании среди неустроенности далеко не сказочных и глупых существ. Нет. У нас, в волшебных и особо благословенных местах Дальнего Леса! Глаза б мои на вас не глядели, вот ведь чего удумали!

Вздохнул заяц тяжело и отвернулся от них. Что-то внутри ежика как будто оборвалось, а Василий развел лапками в стороны и опустил их вниз. Хотел Василий развить свою уже высказанную мысль про казусы природных пустотелостей и прийти к осознанию импозантной неустроенности лесной жизни, да поостерегся. Заяц ему попался какой-то совсем не симпатичный. Он был несомненно магический, но грубоватый то ли от природы, то ли от таинственных вывертов колдовского жизненного пути. Не поймет он все равно.

А заяц вдруг повернулся к ним и торжественно произнес:

— Пройдут туманы и дождь, и дважды пролетит старый филин этой ночью. А утром каждый из вас отправится своей дорогой. Ты, Василий, проснешься ежом и должен будешь трудиться — на философию твою времени мало будет. Ты же, мой колючий друг, потеряешь иголки и будешь парить над землей. Вот только рисовать уже никогда не сможешь. Такая уж планида твоя, колючий поклонник магической крылатости. Вы сделали свой выбор, попробуйте быть счастливыми. Знаю, нелегко это. — Заяц устало перевалился с боку на бок и добавил: — Плохо Василию сейчас от березового сока да шальных мыслей о твоей норке. А кому, скажите мне по истинной правде и честному разумению, хорошо? А? Не бывает так, чтобы всем всегда было хорошо. Есть в природе закон сохранения равновесия доброты и вредности. К тому же за все в этом мире надо платить. Чем отчаяннее мечта, тем выше цена. Может, передумаете еще? Это ведь навсегда. Был у меня недавно один гость — выдренок Константин. Так ведь подумал да и решил навсегда остаться выдренком. А ведь тоже с фантазиями разными приходил. И откуда что у вас всех берется! Жили бы и радовались нашей сказочной природе. Ан нет!

Наступила какая-то странная тишина. Лишь где-то вдалеке поскрипывали ветки и едва слышался крик перелетных птиц. Посмотрев на своих гостей долгим и внимательным взглядом, заяц понял, что вряд ли они передумают. Ничего не сделаешь, выбор ведь за ними. Зря, конечно, он обещал им все эти чудеса. Неправильно это, против всех природных законов. Жили бы как обычно, ну попили бы березового сока, если уж так тоскливо станет.

Заяц тем временем медленно встал с пенька и прошелся по опушке в таинственной задумчивости. Он понимал, что в его руках судьбы этих двух обитателей Дальнего Леса. Наконец он тяжело вздохнул, повернулся к ним спиной и промолвил:

— Да знаю я все! Идите домой, пока я не передумал. Сложно мне с вами, прямо напасть какая-то. Жили спокойно без магии. А теперь вот подайте им таинство, и всё!