Якоб Аржуни - Домашние задания

Он вновь выпрямился и некоторое время в нерешительности топтался на месте. В голове гудело. Ему нужно к врачу. И тут же вспомнил, что у него нет машины. Придется заказать такси, чтобы доехать до окружной больницы. Или вызвать «скорую помощь».

Он спустился в ванную комнату, чтобы еще раз посмотреть в зеркале на свое опухшее лицо. Нос, пожалуй, не сломан. Зато нижняя губа лопнула, один зуб качался, а под правым глазом к утру, вероятно, появится фонарь. У Линде уже был когда-то фонарь под глазом: они играли в гандбол и игрок из другой команды заехал ему коленом в лицо. Тогда Линде было двенадцать лет. Он еще помнил, какое впечатление произвел на учителей и одноклассников, когда великодушно простил виновника. Уже в те годы он не был злопамятным. И сегодня, когда Пабло вечером вернется домой, встретит его с распростертыми объятиями. Они оба наговорили друг другу много плохого, и, конечно, Пабло труднее сознавать, что он избил своего отца, чем отцу видеть свое опухшее лицо. Опухоль скоро пройдет, и в глубине души он почувствовал даже какое-то уважение к сыну, который наконец-то доказал, какой он крутой парень.

Избить собственного отца — для этого все-таки нужна решительность! И для становления молодого человека само по себе это вовсе не плохо. Бунт, освобождение — да, каждый должен в какой-то момент сбросить отца с пьедестала. И такого момента у Пабло он уже давно ждал. Сам он своего отца никогда не бил, но однажды вечером между ними произошло серьезное объяснение, когда он сообщил отцу, священнику по профессии и убеждениям, о своем решении не идти по его стопам и нежелании изучать теологию. После этого спора жизнь Линде пошла по иному пути — и, как он считал, не по самому плохому. Правда, в настоящий момент все выглядело весьма мрачно, но не есть ли это результат той грозы, которая время от времени разражалась и над благополучными семьями, чтобы все вышли из нее очищенными? Не испугается ли Мартина наконец того, что она натворила, когда распакует ящики и вдруг увидит в Милане свою красивую детскую комнату в квартире с татуированным чужаком? Это, наверное, особое чувство: детство, семья, гнездо, воспоминания, книги, игрушки — и все это в городе, которого она не знает, среди людей, язык которых не понимает. Вероятно, она живет с этим подонком в маленькой двухкомнатной квартирке на окраине. Линде однажды побывал в Милане, там попадались совсем пустые кварталы, по сравнению с ними Рейхенхайм казался местом чистой радости жизни. А каждый день осматривать соборы невозможно. Во всяком случае, он не удивился бы, если б Мартинино приключение в Милане вскоре закончилось. Теперь ему нужно лишь уладить дела с Пабло. Но чем дольше он об этом думал, тем крепче в нем была убежденность, что между Пабло и им в ближайшее время возникнут совершенно новые отношения. В конце концов они сейчас переживали экзистенциальный конфликт чрезвычайной важности. Конечно, лучше бы ему спасти тонущего Пабло в открытом море — именно так изображают жизнь в романах, — но такая возможность, сказал себе Линде, улыбнувшись через силу, появляется не слишком часто. Может, они уже через пару недель заговорщически подмигнут друг другу. «Ну, как дела, старый порнограф?» — «Да вроде ничего, хреновый папаша! Кстати, я только что опять говорил по телефону с Мартиной, и она еще раз повторила, как ей горько сознавать, что она натворила своими извращенными выдумками. О, привет, Ингрид». — «Ну вы, два конспиратора, освободите-ка мне место, я хочу испечь пирог к приезду Мартины».

Линде еще раз посмотрел на себя в зеркало, пошел в свою комнату, вновь приложил пакетик со льдом и вызвал «скорую помощь». Потом встал у кухонного окна и стал смотреть на улицу. Было уже начало седьмого. Что делает Пабло? Вероятно, просто ездит по округе, чтобы подумать, успокоиться. Остается надеяться, что он сгоряча не решился на какое-нибудь безумство. Например, отправиться в Милан. Ему ни за что не справиться с такой дальней поездкой. Самой длинной дорогой, по какой Пабло до сих пор случалось вести машину, было шоссе из Рейхенхайма в Гейдельберг, и на обратном пути Линде пришлось сесть за руль, потому что Пабло стало плохо на огромной скорости.

Да, сколько бы Пабло ни взрослел, но Линде никогда не перестанет заботиться о своем сыне.

— Итак, насчет вашего носа, — сказал врач из «скорой помощи» и выпрямился. — Бояться нечего, там ничего не сломано. А губу я вам хорошо заклеил, через два-три дня заживет.