Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»

Миха не слушал, все больше смотрел по сторонам. Когда-то давно он был на концерте какой-то рок-группы, естественно, не сказав старшим товарищам по организации. Среди них такая музыка не приветствовалась, младшие сначала должны были нормально в Библию вчитаться, а уж потом на гулянки ходить. В тот день в зале было много народа, гораздо больше, чем на митинге. От единения толпы и выступающих на сцене захватывало дух. На Чистых прудах происходило тоже самое. От криков людей закладывало уши, было неважно, что вещали все эти блогеры, политики, сопредставители партий и активисты. Каждый из присутствующих на митинге знал, зачем он сюда пришел, так какая разница, что говорить?

— Он гениален! — пищала какая-то женщина справа от парня, когда со сцены выступал Алексей Навальный. — Каждое его слово сейчас важно, каждая фраза определяет будущее.

Миха сморщился. Что, правда? Вот стоят они, двое, в одной толпе и с совершенно противоположными мнениями. Он считает, что слова выступающих не значат ничего, сейчас со сцены можно хоть ламбаду танцевать, народ подхватит «на кураже». А вот дама думает, что сегодня определяется грядущее страны и каждого отдельного человека, присутствующего на Чистых прудах. Значит, и его, Михина судьба тоже определяется? Только вот кем именно? Господином Дмитрием Быковым, который заявил, что не стоит требовать признания выборов незаконными? Хорошая идея, а зачем же тогда под дождем в декабре тут собралось 5 000 человек? Или, может быть, сам товарищ Навальный, который лично обещает поквитаться с каждым жуликом и вором чуть ли не собственными руками? Почему-то сам Михаил ничего не чувствовал, кроме отчаянного желания перекреститься.

Скоро к горлу подступила нервозность. Часы показывали около половины девятого вечера, когда со сцены Илья Яшин [36] - член бюро федерального политсовета Объединенного демократического движения «Солидарность». , такой же милый и так же когда-то исключенный из партии «Яблоко», как и любимчик толпы Навальный, призвал всех заканчивать митинг и идти оппозиционным маршем на Центральный Избирательный Комитет. Миха, не слушавший до этого ни одного выступления, такой призыв проигнорировать не смог. На его глазах мирный протест собирался превращаться в революцию.

На своем веку парень неоднократно призывал своих товарищей что-то делать, очень часто приказ был стоять или даже убегать. Но руководство всегда осуществлялось Михой, как старшим среди товарищей, негласно, но все-таки избранным лидером. Никогда в жизни он не решился бы самовольно брать на себя лидерство в толпе незнакомцев, поэтому сейчас он не понимал, как до этого додумались выступающие.

Повинуясь старому инстинкту, как когда-то на Манежной площади (почти год прошел с того дня!), Миха начал оглядываться вокруг в поисках возможных угроз. При заходе за металлические ограждения он видел только полицейских, никаких отрядов особого назначения не наблюдалось. Теперь в просветы между головами митингующих иногда можно было заметить крыши автомобилей для перевозки заключенных. ОМОН был уже близко. Его стянули в тот момент, когда толпа начала собираться за предназначенной для митинга территорией. Как охранники правопорядка могли отреагировать на призыв организаторов идти маршем на Центризбирком? Им явно это не понравилось.

Окружающие про реакцию ОМОНа и полиции не думали вообще. Рядом с Михой в толпе стоял молодой мальчик с айфоном и табличкой «Я пытался предотвратить фальсификацию». Парень явно не спал вторые сутки, у него тряслись руки от холода и усталости.

— Женя, у тебя табличка промокает, давай сюда? — предложил парню кто-то из знакомых.

— Нет, пусть мокнет. Это же листок всего лишь… — рассеяно отозвался тот, словно ему был не интересен ни его друг, ни судьба таблички. Его взгляд был устремлен на сцену. — ЭТО НАШ ГОРОД!!! — внезапно закричал парень почти истерично. Миха поежился, глядя на него. И такой парень работал наблюдателем? Да ему надо поспать часов 20, не меньше, а не маршем куда-то идти. Такой молодой…

Скопление людей заколыхалось, подгоняемое призывом идти к Центральному Избирательному Комитету. Большинство людей даже не знало толком где он находится, но это никого не останавливало. Какая разница куда двигаться, если ОМОН перекрыл все выходы? В темноте их было почти не видно в их черной экипировке. Только расплывчатые силуэты виднелись на фоне желтых фонарей Чистых прудов.

Первые ряды двинулись вон с площадки, отведенной для митинга только чтобы наткнуться на стену из крупных, натренированных тел. Полиция, очевидно, вела себя корректно, особо прытких граждан брали под руки и возвращали обратно в строй, не давая прорваться на близлежащие улицы. Первое время Миха, находившийся в центре митинга, вообще не чувствовал, что по краям площади что-то происходит, внутри толпы не было особого движения. Только когда ОМОН стал теснить людей назад, загоняя их в существующие границы площади, парень почувствовал давление.