Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»

Парень, молча, сделал пару снимков этой компании, проверил качество получившихся кадров и вышел из кофейни, решив не брать напитков с собой. Через рамки металлоискателей полиции жидкости все равно проносить не разрешается.

Третий по счету Марш Миллионов, прошедший в Москве 15 сентября 2012 года, оказался самым малочисленным из всех, и собрал около 25 000 человек. Ни смотря на заверения организаторов в том, что акция имела грандиозный успех [127] - у себя в Twitter Сергей Удальцов, лидер «Левого фронта», написал о том, что на марш явилось 150 000 участников. Его читателя вынуждены были констатировать, что Сергей, как минимум, очень сильно преувеличил. , надобность в новых формах оппозиционной активности была и осталась очевидной.

Одновременно с этим, во всех городах России начали и продолжают работать волонтерские группы различной направленности, от наблюдателей на выборах до районных патрулей, с помощью которых граждане всех возрастов и политических взглядов проявляют свою активную гражданскую позицию, делая Россию лучше «на местах».

На момент написания этой книги, в России полным ходом идет подготовка к выборам в Координационный Совет оппозиции. Его члены, сторонники разных политических направлений, будут представлять собой легитимный, избранный руководящий орган для осуществления работы и диалога с действующей властью.

Автор не знает, куда заведет российскую оппозицию деятельность Координационного Совета, но желает его членам удачи, ответственности и искренней поддержки избирателей по всей стране.

Желания мои весьма скромны. Портреты главы государства не должны превышать размер почтовой марки.

(с) Владимир Набоков

Вначале мы были ужасно молоды. Молоды до того, что проходящие мимо люди в ужасе смотрели на то, что мы делаем, считая, что таких как мы, детей, нужно срочно образумить ремнем и успокоительным. Многие из нас из-за этой самой молодости не находили в себе сил до конца отстоять свою точку зрения, сталкиваясь со стеной стабильности, которую так яро желает иметь в своей жизни любой возрастной человек. Мы говорили «да, посмотрите же!», а нам отвечали «мы все уже видели, побольше вашего». Потому что молодость уже не ассоциировалась в эпоху взрослых, расчетливых людей, с будущим. Молодость не способна оценить настоящее и планировать грядущее. Она воспринималась, как досадная, одноразовая болезнь, которую нужно перетерпеть, прежде чем начнется настоящая, спланированная, разумная жизнь.

Мы, действительно, были, как дети, делающие первые шаги наперекор тому, что для всех казалось утвержденным, четким, накатанным: мальчики и девочки, прекрасно знающие, что дерево на картинке должно быть зеленым, но упорно просящие сиреневый карандаш. Среди нас нет никого, кто изначально был бы воспитан равнодушным, в нас закладывали это умение противоречить, только делать это нужно было вежливо, обоснованно, не повышая голоса. Ведь именно так, говорили нам бабушки, поступают интеллигентные люди в правовом государстве, в глобальном, развитом мировом сообществе. Мы слушали, как группа «Gorillaz» поет песню «Clint Eastwood» о том, как «I brought all this / So you can survive when law is lawless» [128] - «Я говорю все это, чтобы вы могли выжить, когда закон есть беззаконие» , и не понимали о чем она.

Тем сложнее было большинству из нас в самом начале, когда мы бежали к людям с погонами, чтобы сообщить о нарушении, или когда показывали на районных участках свои журналистские удостоверения, или когда вслух читали Конституцию Российской Федерации, распечатанную специально на мамином рабочем принтере. Мы делали это, чтобы что-то доказать, чтобы указать на очевидные свои права, которые никогда в наших жизнях еще не подвергались такому откровенному нарушению на глазах у нас же самих. Ужасно сложно было нам, таким интеллигентным детям, когда ничего из вышеперечисленного для нас не действовало.

Это понимаешь не сразу, раз за разом подходя к полицейским, не желая осознавать, что придется умолять их что-то сделать: подойти к избирательной урне, принять заявление, пропустить через рамку с бутылкой воды. Мы же молодые, никто из нас ни разу не хватал за руку подозрительного вида мужика, у которого бюллетени торчат из рукава застиранной куртки, а на участке идет голосование по выбору президента. Вера в то, что именно в такой момент к нам на помощь прибегут (обязательно должны прибежать!) представители власти, охранники на участке или члены избирательной комиссии, была практически нерушимой. Такая вера впоследствии подвела многих, понадеявшихся на поддержку, гарантированную по закону и по любой человеческой логике. Они получили вбросы на своих избирательных участках в присутствии председателей, по трое суток ареста для своих друзей от полицейских и по ссадине на ребрах для самих себя, ни смотря на то, что «скорая» в полной готовности стояла от них в пяти метрах.