Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»

— Я нормальная. Это они страшные люди… — скривилась от злости Леся. — Слепо защищать режим, не пытаясь хотя бы на секунду задуматься или проявить милосердие. Они что, роботы? Или они клятву давали не Гиппократу, а Путину?? Вот поэтому государство и разваливается, в нем каждого, кто делает шаг в сторону, забивают, заклевывают такие вот машины, настроенные на стабильность.

Аптекарь, дежуривший 6-го мая 2012-го года в аптеке недалеко от Болотной площади, за полчаса продал многочисленным посетителям месячный запас повязок, бактерицидного пластыря, антисептических жидкостей и ваты. Грязные, запыхавшиеся молодые люди, с фотоаппаратами, журналистскими удостоверениями на груди, или без опознавательных знаков, врывались в его аптеку, предлагали деньги и забирали все, что он мог найти для них из средств первой медицинской помощи. Аптекарь хотел заказать со склада дополнительную партию раскупленного товара, но сделать это у него не получилось. Близлежащие улицы, по которым можно было бы проехать на товарном грузовичке, были полностью перекрыты ОМОНом.

В каждой руке у Леси был пакет, набитый лекарствами. Они с подругой, встречая на пути к Лужкову мосту раненых активистов, раздавали им бинты и антисептик. По возвращению к побитым товарищам, которых скопилось уже несколько, их запасы были несколько истощены.

— Разбирайте, — мрачно скомандовала Леся, не желая вспоминать о том, какую «доброту» к ним проявили работники «скорой помощи».

— Ох, спасибо… — протянули парни, молодая женщина с неким облегчением отметила, что женщин среди раненых не было. Впрочем, Леся не сомневалась, что они вполне могут сейчас сидеть в автозаках, задержанные грубыми силами полиции.

— Говорят, там ОМОН газ слезоточивый применяет, — тихо сказал кто-то. Самопроизвольный «медицинский штаб Марша Миллионов» дружно вздохнул, повернув головы в сторону Болотной площади. Они не знали, что там происходит и сколько людей еще противостоит полиции на «пятачке».

— Ох, я одному наподдал, — беззубо, потому что пара зубов была выбита, улыбнулся сам себе парень, сидящий прямо на асфальте, потирая бритую голову. — Надо было, конечно, не уходить оттуда, я автозаков не боюсь. Да только у меня уже столько «административок» [120] - правонарушение по статье Кодекса об административных правонарушениях, по которому, в большинстве своем, бывают осуждены оппозиционные активисты после митингов и политических акций. в личном деле, посадят сразу, даже не посмотрят. А мне нельзя, у меня сестра…

— Рот прополощите, — Леся передала парню бутылку с чистой водой. — О проблемах с зубами я знаю не понаслышке.

— Спасибо, — прошепелявил тот. — Меня Егор зовут.

— Вы от «правых», Егор? — поинтересовались у него со стороны.

— Я? Да нет, мы с парнями вместе пришли, не знаю даже, чего ожидали… — задумчиво произнес он. — Удивились очень, с вами, оппозиционными ребятками, не соскучишься. Сначала сами сели, потом встали, решили помахаться… Чего хотели-то вообще?

— Чтобы нас заметили, — вздохнула Леся. — Не такой ценой, конечно. Вот до чего борьба с коррупцией доводит.

— С коррупцией, девушка, митингами бороться нельзя, — неожиданно серьезно заявил Егор, снова прополоскав кровавый рот. — Вот я просто по себе знаю. Сами видите, не интеллигент я ни в одном поколении, не доучился, не работаю, почти БОМЖ, не креативный класс, точно. И, вот, именно поэтому у меня обо всем этом представление есть: о грязи той, что у нас в самых низах творится, когда прожиточный минимум — 6700 рублей, а зарплата 5 900, без налогов, о бытовухе… Так вот, нечего против коррупции протестовать, потому что она уже часть нашего государства. Скажете, Российская Федерация не функционирует?

— Хренового функционирует, — отозвался кто-то.

— А без коррупции вообще умрет, — заявил Егор, так, что все замолчали. — Могу объяснить почему. Хочет тетка дите в садик отдать, да? Не берут его в группу, никак. Тетка дает взятку директорше, дите идет в сад, допустим, за 2 000 рублей… — продолжил парень.

— Где ты сейчас такие взятки увидишь? Дешево! — хихикнули со стороны.

— Пофигу, важно, что закрутилось колесо дошкольного образования. Директриса едет на машине, в нее врезается урод на «Жигулях», ну, типа меня, такой. Чтобы урода осудили, она дает 2 000 рублей ГАИшнику, тот составляет протокол. Суд-приговор, директриса отмщена. Работает колесо охраны правопорядка, — щелкнул пальцами Егор, правда, тут же поморщился от боли. — И тут у ГАИшника прихватывает сердце, он готовится к смерти, бежит к врачихе…