Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»

За несколько недель до выборов президента, когда Егору снова позвонили из молодежной организации «Правши» с предложением «поработать 4-го марта», парню уже не хотелось их денег. Он рассказал своим друзьям о том, на что он подписался в декабре 2011-го года. По окончанию рассказа Егора избили свои же товарищи. Его, конечно, не прогнали, не исключили из фирмы: «У нас не партия», завил кто-то. И все-таки парень понял, что долгое время сильно ошибался. Не нужно было агитировать за каких-то кандидатов или вступать в политические организации. Просто человек всегда должен иметь чистые руки, не лезть в то, в чем он не разбирается и всегда стараться понимать причины поступков, которого от него ждут, перед тем, как их совершать.

Он понял, что был неправ и вел себя неправильно. Ему казалось всегда, что до политики не может быть такому, как он, никакого дела. Он думал, что беспристрастен, но это оказалось не так. Ведь пошел же он бросать бюллетени в урну за одну конкретную партию, ведь повелся на рассказы членов около политической организации. Для таких как он беспристрастность выражалась в воздержании от любых действий вообще, но, в декабре 2011-го года, он этот принцип нарушил.

4-го марта 2012-го года Егор снова пришел на избирательный участок, на этот раз только на один. Он проголосовал единственным бюллетенем и, практически не глядя, сделав выбор между ЧЕТЫРЬМЯ кандидатами, вместо пяти. Ему было все равно, кому отдавать голос «за», но он точно знал, за кого ему голосовать не хотелось. Судя по активности ребят из молодежных прокремлевских движений, у этого господина и без Егора было достаточно поддержки.

И, вот, теперь его спрашивали, оппозиционер ли он. Может ли в России человек, голосовавший за любого кандидата, кроме Владимира Путина, автоматически зачислить себя в оппозицию? Ответ на этот вопрос усложнялся еще и тем фактом, что власть, очевидно, вознамерилась причислить оппозиционеров к экстремистам. Об этом свидетельствовала забитая ОМОНовцами Тверская улица, которая перешла на военное положение, потому что полиция боялась, что мирный митинг закончится взятием Кремля.

— Мне надо на митинг, — хмуро ответил, наконец, Егор. — Я ничего не сделал, пропустите.

— Митинг закончился, — процедили полицейские, не отпуская его руку. — Собираться после завершения акции нельзя по административному закону. Пойдем с нами… — с этими словами, стражи порядка попытались перехватить второй локоть молодого человека.

Егор много раз встревал в стычки с ОМОНом, поэтому высвобождаться из простого захвата умел виртуозно. Сделав шаг назад, он совершил вращательное движение обеими руками, успешно разорвал хватку одного полицейского, а потом, отшатнувшись, избавился и от второго. Те попытались достать его снова, но Егор уже бежал со всех ног в сторону Пушки.

Его ждали друзья, которые еще час назад собрались «посмотреть, что будет» на начавшемся митинге. Никто из ОМОНа не погнался за Егором, их черная униформа снова смазалась перед его глазами в одну сплошную кашу.

Парню нужно было обязательно добраться до площади, чтобы предупредить всех, кто там еще остался: за кинотеатром «Пушкинский» в 4 плотных кольца стоят отряды особого назначения, готовые к применению силы.

Митинг, состоявшийся на Пушкинской площади в Москве после выборов президента, был согласован с властями столицы, чем вызвал шквал недовольства среди потенциальных участников, часть из которых придерживалась мнения, что санкционированные акции — это не протест вовсе.

Оппозиция пыталась сочетать несочетаемое: выражать запрещенные мнения на разрешенной акции. Организаторы были уверены, что достигли приемлемого компромисса — митинг был все-таки согласован, но не на задворках Москвы, как изначально предлагала городская администрация, а в локации, в которой желали собраться сами митингующие.

Мысли людей по поводу допустимости каких-либо несанкционированных действий так же сильно разделились, что привело к посещению митинга большинством без четкого представления о том, что им нужно будет делать, когда акция окончится. «Пойти на несанкционированные действия — слить весь протест в трубу. Читайте Ходорковского!», выражали свое мнение слушатели радио ЭХО Москвы [66] -комментарий взят здесь http://echo.msk.ru/blog/serguei_parkhomenko/863846-echo/ . Другие комментаторы придерживались противоположного мнения: «В таком случае, пойдем на Красную площадь! Так надоело уже смотреть на все это безобразие и на пассивную позицию некоторых оппозиционеров» [67] - ibid .