Константин Кропоткин - Содом и умора

— Фу, негодница, ах, ты, негодница, нельзя же… — дородная блондинистая дама, ряженая в пальто из крикливой бордовой шотландки, увещевала своего белокурого пуделя, залезшего в глубокую лужу. — Я же тебя помыла, почистила, а ты вся изгваздалась, ну, совсем от рук отбилась, ах, паршивка…

Чем настойчивее собака макала нос в грязь, тем тише и ласковее уговаривала ее хозяйка, словно, энергия одной питалась за счет энергии другой. «Как сообщающиеся сосуды», — подумал я, наблюдая за возней на безопасном отдалении и радуясь, что Вирус сегодня не по обыкновению покладист.

Поспешил.

Сделав свои дела, Вирус тут же рванул к даме с собачкой. Или точнее, к собачке, явно бывшей дамой. Мне не оставалось ничего другого, как припустить за ним следом.

Да, это только кажется, что люди водят собак на поводке. На самом деле собаки таскают хозяев за собой по кустам и полям, наплевав на правила, предписывающие им ходить чинно, писать быстро, посторонних не облаивать и знакомиться с домашними животными, принадлежащими только интересным мужчинам.

Вирус мужчинами не интересовался.

Он был удручающе гетеросексуален.

Если не хотите детей, никогда не заводите собаку. Купите лучше попугайчика в клетке, рыбок в аквариуме, чучело крокодила на деревянной подставке — купите кого-угодно, только не собаку. Поверьте, с крокодилом у вас будет гораздо меньше хлопот. Его не потребуется водить к ветеринару, за ним не придется вытирать луж, из-за него не надо будет ссориться со сварливыми соседками по этажу, у которых «от лая голова болит».

И самое главное! С ним не надо гулять.

Конечно, с псовыми выгулами можно смириться, если бы имелась надежда, что когда-нибудь собака научится делать свои дела без посторонней помощи. Увы, она, как вечное дитя, развяжет вам руки только со своей смертью. И вы еще будете рыдать, с умилением вспоминая чудесные годы, прожитые вместе, а на могилке усопшей псины возведете памятник из белого мрамора: «Спи спокойно, дорогой Дружок!»…

Мрачные фантазии посещали меня каждый раз, когда я леденел ранним утром или поздним вечером, дожидаясь, пока Вирус не изучит все бугры и кочки, прежде чем решить, куда присесть.

Впрочем, раньше я мирился с его разборчивостью, считая себя при исполнении морального долга перед желтой дворняжкой Чапой.

В детстве я, ленясь, отпустил собачку погулять одну. На прощание она поглядела на меня кроткими глазами, а потом попала под машину. Насмерть.

По странному совпадению в прошлом Марка тоже имелась трагически погибшая собака, однако совесть его не мучала.

Вирус скребся у двери, а Марк валялся на диване, имитируя слепоту.

— Я и позабыл! — говорил он, притворно смущаясь, когда кто-то из нас, не выдержав страданий Вируса, бросал неотложные дела и шел одеваться.

Но в последнее время его бессердечность приобрела вполне разумное объяснение. Выходить на улицу с Вирусом стало не менее опасно, чем садиться в ванну, полную саблезубых пираний.

— Уберите, пожалуйста, свою собаку, она ее всю измарает, — сказала женщина, пока Вирус наскакивал на пуделиху, как разбойник на обоз. — Она у меня только что купанная.

Надо заметить, что просила клетчатая блондинка не очень настойчиво, с интересом глядя на меня и явно приглашая к знакомству.

— Что же вы ее из ванны, да сразу на улицу, — неохотно поддался я на недвусмысленный посыл.

— Нелли, — игриво сказала женщина.

— Редкое имя для собаки, — заметил я.

— Меня зовут Нелли, а ее, — она нагнулась к пуделихе и почесала ей голову. — Ее Лампа зовут. Нарядное имя, правда?

— Кажется, они друг другом слишком увлеклись, — сказал я и начал оттеснять Вируса от новой знакомой.

Он притворился послушным, но едва я ослабил хватку, вновь очутился рядом с пуделихой. Та была еще радушней своей хозяйки. Четвероногая блондинка заворачивала морду от нового кавалера лишь потому, что он больше интересовался ее хвостом.

— Вот я тебе сейчас задам! — крикнул я, дергая за поводок.

— Ам! — пес предупреждающе клацнул зубами.

— Ой! — взвизгнула Нелли.

— Иии, — последовала ее примеру пуделиха, все еще любуясь небесами.

— Только этого не хватало, — отступая, сказал я.

В Вирусе заговорили зверские инстинкты. Мое мнение ему было до лампочки.

Он хотел Лампу.

Вирусу не исполнилось и года, когда он полез на фокстерьера. Тот оказался мальчиком, и незамедлительно последовавшая свара стоила Кирычу разодранных штанов.