Игорь Бурлаков - Столичный миф

Леха думал о том, как войдет в квартиру и сразу отправится в ванную. Включит воду погорячее, снимет мокрые штаны и бросит в угол. Босиком прошлепает по полу в спальню, возьмет со стола полупустую пачку сигарет. Вернется в ванную. Вода тем временем наберется на ладонь. Он осторожно и медленно сядет в ванну, давая телу привыкнуть к почти кипятку. И будет лежать в воде, и будет курить, и стряхивать пепел на пол, и чувствовать, как сладко ноют, отмокая в горячей воде, ссадины на ногах…

Повернул с лестницы на площадку. До двери осталось два шага. Вынул из кармана ключи. Вдруг между дверью и косяком он увидел щель. Щель! Кто-то внутри его квартиры подвинул стул и ругнулся. За дверью мелькнула тень. Дверь приоткрылась. На пороге стоял коренастый бычок лет тридцати. Сантиметровый ежик на голове. Новенькие джинсы и серая водолазка. Злые глаза.

Леха подпрыгнул и со всей силы впаял ногой по замку. Дверь с лязгом захлопнулась. Внутри кто-то истошно завопил. Леха вогнал ключ в сейфовый замок и повернул два раза. Дверь дрогнула от удара изнутри. Бейся, бейся. Этот замок открывается только ключом. Развернулся и побежал вниз.

На ступеньках подъезда налетел на усатого милиционера. Перевел дух:

— У меня в квартире грабители. Их надо задержать. Идем, идем!

Старший вздохнул:

— Ну и дом! Одни разборки.

Они неторопливой рысцой поднялись вслед за Лехой на второй этаж. Кто-то методично колотил по двери изнутри. Время от времени что-то орал матом. Не разобрать. Гулкие удары разносились по всему подъезду.

— Я их блокировал внутри. Поднимаюсь, смотрю, дверь приоткрыта. И кто-то глядит изнутри. Ну, я дверь захлопнул, а потом за вами пошел. Я слышал голоса — он там не один.

Пожилой милиционер посмотрел на аккуратную металлическую табличку вверху — номер квартиры. О чем-то задумался, вздохнул. Подвинул автомат за спину дальше:

— Ты прописан здесь?

— Да.

— В дверях парень в джинсах стоял?

— Да.

— Тогда открывай.

Леха вытащил из кармана ключ. Черт, никак в отверстие не попасть. Руки дрожат. Услышав в замочной скважине лязг, грабители внутри притихли. Прежде чем повернуть ключ до конца, Леха обернулся. Милиционеры стояли спокойные, будто неживые. Предстоящее задержание их не волновало ни капли.

Еще пол-оборота. Дверь на себя. Оттуда как пробка вылетел милиционер в фуражке, но без кителя, добежал до лифта. Рукава рубашки засучены по локоть. Следом выскочил стриженый парень в джинсах. Они остановились, тяжело дыша, посреди площадки.

Таких злых, красных и взъерошенных милиционеров Леха давно не видел. Вернее, он не видел их никогда.

— Здравствуйте, — очень холодно сказал он. — Я хочу знать, что вы делали в моей квартире?

После звонка Степана дежурный связался по радио с мобильным патрулем и направил его к Лехе домой. В чем, с его точки зрения, явно не было нужды: что-то поздновато для пьяного дебоша, да и дом спокойный. Там никогда ничего не происходит. Крайне нудно иметь с тамошними обитателями дело: половина жильцов — снимающие квартиры иностранцы. При виде милиции они напрочь теряют желание говорить по-русски. А если чего и скажут, так только одну фразу: «Надо пригласить адвоката». Ловить там нечего. Вернее, некого. Но сигнал надо обработать.

Поэтому через десять минут после звонка два милиционера вошли к Лехе в квартиру. Они увидели на полу в кухне битое стекло и еще теплые гильзы. А под потолком плавал пороховой дым.

Леха вытер у порога ноги о половичок и пошел на кухню. Кто еще там хихикает?

Увидев погром, выругался. Белая любимица, отрада души холостяцкой, СВЧ-печь, прострелена насквозь. Навылет, твою мать. И как рука-то поднялась? Стекло под ногами — люстру разбили. Вот ее ему не было жалко совсем: подарок тетки на новоселье, страсть и ужас под потолком, да еще, того и гляди, на голову рухнет. Он давно бы ее снял — да боялся, тетка обидится. На подоконнике лежал милицейский китель.

— Поглядел? Сдавай ствол и поехали. Оформлять будем, — сказал стриженый. Он был прав: гильзы есть, человек нашелся, дело ясное, дело понятное, на его языке это называется «Бросить палку» — получить отметку о завершении дела. В конце концов, если у человека на кухне стреляют, то это не просто так. С этим Леха был вполне согласен. Но на сегодня у него были другие планы.

Леха обернулся:

— Какого черта вы здесь устроили перестрелку? Чего, тир, что ль?

Леха снял с холодильника записную книжку. Щелкнул ручкой. Ткнул пальцем в парня в штатском. Леха говорил негромко, твердо, очень внятно: