Джеймс Олдридж. - Дипломат

Мак-Грегор так разозлился, что ему не сиделось на месте, и он решил прогуляться.

– Я вам больше не нужен? – спросил он Эссекса.

– Нет. Я, пожалуй, свяжусь с американцами и потолкую с ними. Загляните попозже, хорошо?

Мак-Грегор кивнул.

– Вероятно, ночью будет фейерверк по случаю Нового года, – сказал Эссекс. – Здесь, видно, любят фейерверк, салюты и все такое. Мне всегда хотелось посмотреть на их салюты. Сегодня, может быть, увидим. Вы куда-нибудь пойдете?

– Я что-то устал, – сказал Мак-Грегор. – Пожалуй, лягу пораньше спать.

– Я тоже. Хотя мне, вероятно, придется пойти к американцам. Будьте добры, Мак, скажите мисс Уильямс, что она может уходить, и по дороге потушите свет.

Мак-Грегор повернул выключатель и оставил Эссекса в потемках.

Мисс Уильямс перестала стучать на машинке и, подняв глаза на Мак-Грегора, позавидовала его нежной коже и строгим чертам. Ей нравилось умное лицо Мак-Грегора, и она подумала, что именно такое лицо и должно быть у мужчины: спокойное, несколько замкнутое и в то же время уверенное.

– Надеюсь, я не помешала вам, когда вошла. – сказала она.

– Нет, – ответил он. – Мы просто сидели у камина.

– Мне показалось, что лорд Эссекс был недоволен моим приходом.

– Он просто спать хочет, – сказал Мак-Грегор, удивляясь, чего это она так краснеет. – Вы можете уходить. Очевидно, Молотов уже не вызовет нас сегодня.

Она с радостью подумала, что он мог бы и не говорить ей этого. – Сейчас, только кончу печатать это письмо. Я не спешу. Вы будете встречать Новый год, мистер Мак-Грегор?

– Нет, не думаю.

– Мы все собираемся в «Британском союзнике». Может быть, вы придете? – Она откинула светлую прядь волос, упавшую на ее розовое лицо.

– Где вы собираетесь?

– В «Британском союзнике». Это газета, которую наше министерство информации издает здесь для русских. Разве вы не слышали о ней?

– Я не думал, что русские позволяют иностранцам издавать здесь что-либо.

– Русские издают газету в Лондоне, а мы здесь. И американцы тоже. Они начинают выпускать большой журнал на русском языке с цветными иллюстрациями, вроде «Лайф», но у них только ежемесячник, а у нас еженедельник.

– А что мы там пишем? Рассказываем русским о войне?

– Теперь уже нет, – ответила она. – Главным образом о восстановлении, о парламенте, о наших методах или о королевской фамилии и об империи. Я дам вам номер, как только выйдет.

– С удовольствием почитаю.

– Так вы придете сегодня вечером?

– Не думаю, но, во всяком случае, спасибо за приглашение. Я все еще не выспался, – сказал он. – Когда начнется салют?

– В полночь, вероятно.

– Может быть, я и дождусь.

– С наступающим Новым годом, – сказала она.

– И вас также, – ответил он. – Спокойной ночи.

Он вышел через главный подъезд и по обледенелому двору посольства направился к квартире Мелби. Обед в обществе Мелби прошел слишком молчаливо даже для Мак-Грегора, и он был рад, когда Мелби, угостив его коньяком, встал из-за стола. Мак-Грегор подумал было, не лечь ли ему сразу спать, но он все еще не совсем успокоился и поэтому решил погулять по Москве.

В воротах он чуть не столкнулся с женщиной, которая шла медленно, низко опустив голову. Он посторонился, чтобы пропустить ее, и тут же признал в ней Кэтрин Клайв, смелого конькобежца. Он поздоровался с ней, помог ей сойти на мостовую и повел через дорогу к гранитному парапету набережной. Ей, видимо, было безразлично, с кем она идет рядом и на чью руку опирается.

– Как глупо, что я не надела боты, – сказала она. – Сплошной лед под ногами. – Она крепко держалась за его руку. – Куда вы идете?

– Просто хотел посмотреть Москву, – ответил Мак-Грегор.

– Вы уже бывали здесь?

– Нет.

– Тогда можете пойти со мной на Красную площадь. – Она пошла с ним в ногу, и это не стоило ей труда, потому что они были почти одного роста. – Вы ведь Мак-Грегор, да? – спросила она.

– Да.

– Ну как, вам уже надоела Москва? – Вопрос прозвучал равнодушно и в то же время вызывающе.

– За два дня? – спросил он.

– Для большинства двух дней достаточно, – пренебрежительно сказала она. – Разве вам не говорили, какой это ужасный город?

– Пока нет.

– Ну так скажут, – посулила она. – Когда мы вас тут обработаем, мистер Мак-Грегор, вы будете рады уехать из Москвы.

– Кто меня обработает? – спросил он.

– Может быть, мне не следовало бы говорить об этом, – сказала она, понизив голос, с наигранной кротостью, – но рано или поздно кто-нибудь из посольства попытается открыть вам глаза на Россию. Неужели до сих пор никто не принимался за вас?