Олег Ермаков - Иван-чай-сутра

Они вышли из джипа и принялись изучать дорогу. Следы каких-то колес на ней были явственны. Но Пашка утверждал, что такие громадные протекторы могут быть только у трактора.

И все-таки Влад извлек из багажника чешскую бензопилу, с которой он обычно выезжал на пикники вместе со своими сотрудниками, стащил чехол с полотна, открыл краник, пуская бензин, и дернул тросик, — мотор сразу завелся, мягко загудел. Влад мельком глянул на Пашку. Тот ожидаемо восхитился: «Барракуда!»

Влад добавил газа. Из пилы вылетело сизое облачко. Приятно пахнуло бензином. Движущаяся цепь полотна коснулась ствола и стала погружаться в древесину, потекли опилки, как мука. На руках Влада вздулись вены, лицо приобрело странное выражение удовольствия, напряжения и созерцательности. Влад был человеком дела, о чем свидетельствовала даже флотская наколка на плече.

Но вскоре полотно зажало, пришлось Пашке хватать приличную лесину и приподнимать ствол.

Наконец перепиленный ствол со скрипом рухнул на дорогу. Пашка попытался сковырнуть, откатить его, но у него не хватило сил. Влад остановил его и перепилил ствол в другом месте. Теперь Пашка с легкостью откатил бревно, и дорога была свободна. «С такой зверюгой тут можно Невский проспект пробить», — похвалил Пашка. Торжествующий Влад убрал пилу и уселся за руль. Техника с детства была его слабостью. Хотя, посмотришь на пропиленную дорогу, — сила.

Но не успели они проехать и полукилометра, как снова застряли, теперь уже прочно, надолго. Джип остановился перед низинным местом, затопленным то ли небесными, то ли подземными водами. В зелено-буром месиве бугрились стволы берез. Кто-то здесь переправлялся. Но явно не на автомобилях.

Влад, выйдя из джипа, хмуро озирался.

— Это тупик. Куда ты нас завел, Пашка?

— Это я завел? Да я уже сидел бы на Каменном или на Большом Иване, таскал лещей! Мне этот твой мудак с дуба рухнул!

Влад усмехнулся и спросил, на чем бы, интересно, Пашка туда добрался? На своих двоих?

Пашка махнул рукой и пообещал, что рано или поздно купит скутер и будет автономен. Влад заметил, что на скутере он будет добираться до Скобаристана год.

Вокруг них уже заныли комары. Послышались звонкие оплеушины. Пахло прелым июльским лесом. Разморенные птицы нехотя пересвистывались из кустов. Пашка говорил, что карта семилетней данности, это по писаному, а по-настоящему кто знает? Семь лет. Еще завод, где он работал, выпускал продукцию для «Бурана». А сейчас — кастрюли. И директор уже парит землю с пулей в черепушке. Пашка уже не помнит, какие деньги тогда в ходу были, вот за какие именно бабки директора грохнули? Они уже сменились несколько раз, эти бабки. И даже, сколько поллитра стоила не помнит. И кто правил страной и с кем страна воевала, а с кем дружила.

М. Глинников отошел и, глядя вверх на кроны, помочился.

— Ясно одно, — сказал он, возвращаясь, — наш беглец здесь не проезжал. Физически не мог проехать.

— И пусть бы его уже менты искали, а? — сказал Пашка. — Какого черта он молчит?! Позвонить не может? Или у него, как у нашего журналиста, синдром… Кто там прятал телефон в шкафе?

— Хармс, — ответил М. Глинников.

Пашка зашиб комара на макушке.

— Короче, хамство! Водить за нос честных ребят. Сколько ему лет? Может, у него склероз? Быстротечный? Забыл, откуда и куда ехал?

— Все может быть после аварии, — откликнулся Влад.

— И ты не знал, что он местный?

Влад пожал плечами и предположил, что технический директор, видимо, не хотел разводить кумовства. М. Глинников сказал, что ему не терпится с ним познакомиться.

— Посмотреть ему в глаза, — угрожающе сказал Пашка.

— Ничем не примечательный тип, — произнес Влад.

— А мы его ищем, — сказал Пашка. — В газете надо тиснуть объявление: «Разыскивается тип, чьей отличительной особенностью является отсутствие отличительных особенностей». — Он взглянул на Влада. — А фирма не обещала тебе награды? Повышения?

— Пошел ты, — огрызнулся Влад.

— А я бы на месте твоего московского шефа радовался. На кой ляд фирме старики? Издал бы сразу приказ: «О назначении Влада Никитаева, в случае ненахождения оного…» то есть… Барракуда, бодун, великий бодун. — Пашка, морщась, сжал пальцами виски. — Мысли отлетают в сторону от черепа.

— Это их обычное состояние, — заметил Влад. — Дай-ка карту.

Отовсюду смотрели черные крапины берез, сквозящие сизо-зеленые просветы. Тянули свои песенки комары. Какая-то мушка летала над лужей. И ясно было, что здесь никогда ничего не происходит. М. Глинников вспомнил какую-то репродукцию венгерского или румынского художника с похожим названием.