Евгений Гришковец - Почти рукописная жизнь

Три недели у меня был выключен телефон. Три недели у нас не было телевизора. Такого я себе ни разу прежде не позволял. Удивительное случилось время совершенно в незнакомом месте, про которое я даже не читал ничего и ничего толком не слышал. Никого из знакомых вокруг… Прекрасно! Когда на улочке Марбельи встретил знакомых – даже испугался, что придётся общаться и прервать уединение. Благо они были очень заняты и у них была, в отличие от меня, насыщенная программа.

Совсем не писал в дневник не потому, что сибаритствовал, ленился и наслаждался тем, что может предложить и предлагает Испания. Совсем нет! Можно сказать, что я ничего толком не посетил, ни повидал и ни в чём даже не попытался разобраться. Я понял, что Испания мне нравится… Я бы даже уточнил: я в восторге от Испании. Но не посетил даже самых ближайших достопримечательностей. Я понял сразу, что не хочу спешить: Испания бездонна и с наскока её не взять, даже отдельную её Андалузию быстро и бегло не осмотреть… Поэтому я сразу решил, что буду наслаждаться в неведении и уединении – углублённой работой.

Все дни, проведённые в Испании, я много писал… Это впервые со мной случилось во время летнего заграничного отдыха. Благо в небольшом и очень дешёвом китайском магазине продавались привычные моей руке ручки и бумага.

Что же я писал? Это сложный вопрос, затрудняюсь ответить на него даже самому себе. То, что я писал, не теоретическая работа. Это также нельзя назвать литературой. И это точно не манифест. Проще всего определить мной написанное как письма. Я так и назвал эти записки: «Письма Андрею».

Последние несколько месяцев я углублённо и невероятно чувственно читал и перечитывал то немногое, что было написано Андреем Арсеньевичем Тарковским. Я прочёл его дневники, «Книгу сопоставлений», большое количество интервью и ряд его статей. Кроме его лекций о режиссуре, я прочёл всё, что только можно найти. Очень многое в его дневниках, и особенно в «Книге сопоставлений», я прочёл и ощутил как личное обращение. Причём, обращение не из некоего прошлого, а обращение сегодняшнее, тёплое, можно сказать, горячее.

Оказавшись в Испании, далеко от Родины, я вдруг понял, что у меня накопился целый ряд ответов, ответов лично Андрею Тарковскому. Когда это понял, я тут же сел и стал писать ему первое письмо. Всего на сегодняшний день я написал их семь. Это объём небольшой книжки. Собираюсь продолжить…

О чём эти письма? Что это такое вообще? Сам пока не понимаю. Но, когда пойму, предоставлю всем желающим возможность прочесть эти записи. Записи, которые целиком и полностью посвящены месту искусства в жизни человека и месту искусства в обществе.

Когда я читал Тарковского и писал ему письма… Всё это время я чувствовал, что у меня прежде не было такого мощного и столь необходимого… жизненно необходимого и невероятно своевременного общения.

Да!.. ( Улыбка. ) В Испании я, конечно, помимо написания писем, отведал вкуснейшей еды… Все, кто бывал в Испании, говорили, что еда в этой чудесной стране превосходная, обалденная, замечательная… А кто-то употреблял и более сильные слова. Ещё я попил испанского вина, и белого и красного. Раньше мне казалось, что красное испанское вино много лучше белого. Теперь могу сказать, что и белое им удаётся… У них всё и везде очень вкусно.

Я совершенно очарован испанцами. Какие же они достойные, приятные и по-настоящему тёплые люди!

Побывал на фламенко. Нас сводили в дом, где фламенко является семейным делом. Раньше мне казалось, что фламенко уже перестало быть существенной частью живой жизни и перешло в разряд достопримечательностей. Я убедился, что это не так! Мне посчастливилось увидеть и услышать живое и подлинное искусство, которым люди по-настоящему живут и дышат (но об этом я хотел бы рассказать подробнее).

В общем, последние несколько недель я был очень занят. Я был занят уединением, работой, глубоким самопогружением и переживанием большого количества впечатлений.

Моё пребывание с семьёй совсем в незнакомой стране я фотографировал на телефон… Фотографировал мало…

Увидел, как сушится на пальме моя белая рубашка, и понял, что вот это, конечно, и есть мой испанский отдых, – и сфотографировал. Пошёл прогуляться вдоль моря, увидел, как солнце садится за сторожевую башню, – сфотографировал. Сидел на краю бассейна, опустив ноги в воду, смотрел, как этим ногам хорошо, – сфотографировал. Ели дети кукурузу… А что может быть вкуснее летом, чем горячая, сочная, круто посоленная кукуруза? Старший аккуратно объедал початок по кругу, младшая кусала, как могла, а потом они подскочили и куда-то побежали. Кукуруза досталась мне. Доел, конечно. Но сначала сфотографировал. Пошли смотреть финал чемпионата Европы по футболу в заведение, где смотрят футбол испанцы. Увидел девочку, которая пришла с отцом, отец громче всех орал, девочка с гордостью смотрела на отца – сфотографировал девочку. Один из официантов заведения привёл свою семью: маму, жену и сына. Они больше, чем футбол, смотрели на своего сына, мужа, отца и восхищались тем, как он работает. А когда Испания выиграла, он подбежал к ним с фотоаппаратом и захотел их сфотографировать. Он попросил сына поднять флаг, тот это выполнил, а флаг взял да и сполз вниз по проволочному древку – я успел это сфотографировать. Входил в море – сфотографировал море. Дети выскочили из бассейна – и, трясясь, с синими губами, убежали. Я увидел, как быстро высыхают их мокрые следы на раскалённых терракотовых плитках, – сфотографировал. Сидел счастливый в ресторане, мне наливали вина, я любовался видом за окном, жена взяла мой телефон и сфотографировала меня.