Андрей Диченко - Минское небо

Если мне повезет закончить этот универ, я пойду преподавать у детишек, буду рассказывать им, как правильно писать по-русски, о великой русской литературе. О Достоевском, Тургеневе, Толстом… Интересно, могли ли они себе представить, что случится в будущем с Россией Окаянной, с ножом в спине и веревкой на горле? Да что там — этого никто себе представить не может.

Проституция — это уже почти народный промысел у свинины… А что же будет завтра? А без разницы, почему бы и не пожить одним днем? Так как-то легче.

Иногда, кстати, сидишь и думаешь: «А ведь меня трахает элита». И тошно становится от этого…

Так вот, товарищи, что я вам скажу: «завтра» уже не будет.

Станция метро «Площадь Цезаря». Выход на площадь Независимости. Гранитный пафос Минского метрополитена остается позади за стеклянными дверями, и прямо передо мной виднеется площадь, заделанная под посадочную полосу НЛО. Немного правее мой университет. Полвосьмого, а я не успела поесть. В кармане денег на пачку дешевых сигарет, отдающих невыносимой горечью во рту.

Люди ходят по площади, не отрывая от ушей свои звенящие и кричащие мобильные телефоны, и вот уже мои ноги ступают на твердую поверхность, выложенную квадратной плиткой. Довольно мрачно и туманно, БГПУ смотрит на меня глазами зажженного света в аудиториях главного корпуса. Еще пару шагов, и только отстроенный переход выведет меня из царства подземного Минска прямиком ко главному входу с позолоченной табличкой, на которой расшифрована аббревиатура названия моего учебного заведения.

«Белорусский Государственный Педагогический Университет имени Максима Танка», в простонародье — просто БМП. Я иду параллельно главному корпусу: по дороге справа небольшая арочка — вход во внутренний дворик, где обычно все мы курим на маленьких переменках между парами. Слегка поразмыслив, я сворачиваю резко вправо, достаю первую ароматную сигарету из только купленной пачки. Рядом стоит парень и курит, разглядывая узоры на стенках, получившиеся в результате многократного тушения бычков.

— Извините, а у вас зажигалки не будет? — как можно приветливее спрашиваю я и улыбаюсь. Молодой человек молча кивает головой и, порывшись в карманах черной кожаной куртки, извлекает потрепанную желтую зажигалку. Несколько раз чиркнув и смахнув упавшие на лоб волосы, я подкурила и с благодарностью вернула зажигалку владельцу.

«Здравствуй, минское утро», — говорю я про себя и делаю первую тягу, от которой через несколько мгновений наступает дезориентация и легкое головокружение. Так, значит, надо. Чтобы блевать хотелось, и голова кружилась. Так устроен человек, а точнее, его мышление с отсутствием здравых мыслей в голове. Минское небо. Иногда солнечное, иногда пасмурное. И когда я смотрю на это чудесное, неописуемое минское небо, я иногда думаю, а не я ли душа этого города? Не я ли, кающаяся б…дь? Вряд ли…

Докурив ровно до половины и плюнув в синюю пластмассовую мусорку, я пошагала к себе во второй корпус. Голова кружилась весьма ощутимо и в чем-то даже приятно, как будто в эти сигареты кроме табака напихали еще разной травы вроде лопухов. Изо всех сил, опустив глаза вниз, я старалась удержать баланс своего тела. Это проще, чем соблюдать баланс души.

Поздоровавшись со знакомыми, я уже в аудитории, на лекции, иду мимо занятых парт. Иду на последние ряды, зеленые и облезлые парты которых исписаны всяческими запрещенными символами и словами. Мне без разницы. Я кладу под голову учебник по педагогике и начинаю дремать, под бубнеж престарелого преподавателя о Советском Союзе и великолепной советской системе воспитания. Такое ощущение, что до нее вообще ничего не было. Даже мира.

За окном начинает моросить дождь, и через две пары мне нужно будет попытаться сухой доехать до Могилевской улицы, где живет наша дружная студенческая семья. Выбегая между перерывами подышать свежим дымом, я прикидываю, стоит ли мне идти на последнюю лекцию по логике, или лучше пойти домой, или просто погулять. Гулять в такую погоду довольно стремно, поэтому можно ехать домой — смотреть в пустые Костины глаза, слышать шипение Ботаника и дышать перегаром Философа…

Подумав немного о своих перспективах, я все же решаю, что лучше погулять, несмотря на дождь, под которым я все равно промокну.