Марианна Грубер - Промежуточная станция

Впоследствии ей самой было непонятно, как удалось пристать, привязать лодку и выбраться на берег. Она с трудом припоминала, как продиралась сквозь кустарник. Юбка промокла выше колен. Уже светало. Мария услышала собачий лай, чуть позже появились дети, множество маленьких детей. Все они погнались за ней. Потом кто-то схватил ее…

Проснувшись, она увидела прямо перед собой бесцветные глаза какой-то старухи.

— Ну что, — спросила та, — выспались?

— Я украла лодку, — вместо ответа произнесла Мария.

— Она все выдумывает. Принеси-ка кувшин с водой.

Мария медленно приподнялась на охапке сухих листьев. Она находилась в хибарке из рельефной жести, у ее ног стоял мужчина с кувшином в руке.

— Как же вы сюда попали-то? — спросил он.

— На лодке, — ответила она. — На лодке, украденной у полиции. Правда.

— О Господи, кто сюда ни попадет, тут же сходит с ума.

— Но вы-то, кажется, еще в своем уме.

Мария встала и отряхнула одежду. Хибарка имела довольно жалкий вид, и в ней дурно пахло.

— Долго я проспала?

— Целый день и еще ночь, сейчас полдень. Посмотрите на часы, они у вас есть.

Половина двенадцатого. Мария чувствовала себя вполне нормально, хотя тело немного затекло. Она вышла на улицу и огляделась. Длинный ряд таких же лачуг. Наверно, не меньше полусотни. И дети. И собаки.

— Раз у вас лодка, значит, и поесть найдется? — спросила старуха.

Мария покачала головой.

— Раньше-то нас город регулярно обеспечивал. А потом начались перебои. Теперь вот совсем перестали снабжать.

— Я знаю, — сказала Мария. — Они уж скорее еду в реку сбросят, чем лагерь накормят.

— Бог ты мой! Что это вы говорите? Кто вы такая?

Мужчина поставил кувшин на землю.

— Посмеяться над нами решили? Что вы вообще здесь делаете?

— Я в бегах, — ответила Мария.

— С каких это пор беглецов потянуло в заключение?

Он прав. Полным безумием было то, что ей дали уйти и что она этим воспользовалась. Пережитое казалось ей теперь слишком далеким и безвозвратным, чтобы быть реальностью. Миновало чуть больше суток, и все прежнее ушло Бог знает куда.

Мария вышла на площадку, вокруг которой стояли лачуги. В темных проемах дверей сидели мужчины и женщины. В центре площадки — пепел кострища. Там дальше — пологий бугор, поросший густым кустарником. Мария отыскала узкую тропинку и двинулась вверх, пока не уперлась в стену, а точнее — каменную насыпь. Она была не очень высока, и Мария влезла на нее, чтобы осмотреться. Перед ней лежала широкая равнина. Воздух искрился от зноя. Словно фата моргана, высились вдали горы. Не видно было ни сторожевых постов, ни заграждений. Мария достигла самой вершины, и обзор стал еще шире. На целые мили вокруг не было никаких препятствий для передвижения, и если побежать и бежать достаточно долго, можно, наверно, забыть все на свете. Прямо, только прямо, иметь попутчиком лишь солнце, все дальше, никуда не сворачивая. А по вечерам сидеть у окна и слушать усыпляющий шорох. А город станет долгим кошмарным сном, который удалось наконец стряхнуть.

Ей было приятно рисовать в воображении такие картины. Нельзя было только заглядывать в ров по ту сторону насыпи. Мария наклонилась. В тот же миг раздался выстрел. Часовой промахнулся, но Мария почувствовала, что пуля просвистела у самого виска, и бросилась наземь. Тут же последовало предупреждение через громкоговоритель:

— Уйдите с полосы, приближаться к пограничным сооружениям воспрещается. Уйдите с полосы…

Мария кубарем покатилась с насыпи и, припав лицом к земле, осталась лежать в кустах. Ну что же, теперь она по крайней мере знает, что здесь такое. Тут можно жить, но отсюда нельзя уйти, а там, откуда не уйти, нельзя жить. Ее коснулась чья-то рука. Над ней склонился все тот же мужчина.

— Вы не ранены? Идти можете?

Она приподнялась и посмотрела на него.

— Еще один сумасшедший шаг. Зачем вы это сделали?

— Я не знала, что здесь стреляют.

Он выпрямился.

— Насыпь — это граница. Неужели вы думаете, что мы стали бы сидеть здесь, если бы можно было уйти?

Он начал стряхивать с нее пыль.

— У вас в самом деле есть лодка?

Мария пошла вслед за ним в лагерь.

— Не знаю. Когда отплывала, у меня была краденая полицейская форма, сейчас я в своей старой одежде. И не помню, как переодевалась. Ничего не помню.

— Может, вас сюда доставили.

Он остановился, и она встретила пытливый взгляд его узких глаз.

— Может, вы…

— Что?

— Ах, не все ли равно. Мы ничего не теряем. Стало быть, давайте искать лодку. Не так-то просто пристать к берегу. Есть, собственно, одна возможность. За мостом берег крутой и высокий, а у моста — часовые. Стреляют они без предупреждения. Если промахнутся, затравят собаками.