Марианна Грубер - Промежуточная станция

— Я еще немного осмотрюсь в городе. Если не вернусь завтра ночью, значит, либо что-то случилось, либо я кое-что нашел. Сведения обо мне получите у Чарли или Фрэнсиса.

— У Чарли? Но это немыслимо.

— Он не посвящен, — пояснил Роланд, — и ничего не знает. Но у него всегда полно народу, поэтому удобно встречаться. Смотри, будь точен в смысле времени.

Джон кивнул. В лагерь можно было попасть лишь два раза в сутки: в десять вечера и в три утра. В эти часы выделялся специальный дежурный с водолазным снаряжением, он переправлял людей через затопленный водой туннель, который соединялся с целой системой пещер. Просто фантастика. На картах города это сооружение уже не значилось. В конце последней войны вход в пещеры был взорван. Поэтому считалось, что и внутри все разрушено, но это не соответствовало действительности. Из подводного коридора можно было вынырнуть в прекрасно оборудованные помещения, довольно просторные и вполне прилично обставленные. Имелось даже электричество, поступавшее от наземной сети. Роланд сам делал отвод. А свежий воздух нагнетался через систему труб, выходящую на поверхность. При этом трубы были такого диаметра, чтобы по ним не мог пробраться человек. Проводку и трубы сработали еще во время войны, Роланду оставалось лишь подсоединиться к наземным коммуникациям. Мебелью и утварью тоже разжились в военное время. С водой проблем не было, а вот с питанием обстояло похуже. Крупные закупки продуктов могли привлечь внимание, и связным, находившимся в городе, приходилось нагружаться консервами. Другая проблема состояла в обеспечении медикаментами. К ним почти не было доступа. Кое-что подбрасывали иногда сестры милосердия, но за ними строго следили. Стоило одной из сестер покинуть больницу, как за ней увязывался хвост. А послать в больницу человека, чтобы он вынес оттуда большую коробку, было просто немыслимо.

Джон уже сорвался с места.

— Не забудь сослаться на прием у зубного врача, если тебя задержат, — крикнул вдогонку Роланд. — Адрес на бумажке в твоем паспорте.

— Я не идиот, — буркнул Джон и начал поспешно удаляться.

Роланд спустился на станцию метро «Главная улица — Садовый переулок». Он вошел в туалет, подождал, пока не освободится третья кабина, и вскоре закрыл за собой дверцу. Он отвинтил какую-то плиту за бачком и извлек из ниши мешок. В мешке он нашел одежду и паспорт. В нем он значился разъездным распространителем газет. Роланд переоделся, сунул свою спецовку в рюкзак и положил его в нишу, затем крепко привинтил плиту. Спустя десять минут после того, как в туалете появился подсобный рабочий Роберт Силл, туалет покинул распространитель газет Ричард Сорвей.

Роланд оглянулся и увидел красные огни отъезжающего поезда. Он закурил сигарету, но вкус у нее был каким-то противным. Мария. От связного, который присутствовал при попытке арестовать ее, он узнал, что она не попала в руки ни Госбезопасности, ни Учреждения. В гавани она не появилась, а больше в этом огромном городе идти ей было некуда. Должно быть, в ней убили всякую надежду тем, что других переправляли, а ей объявили, что ее присутствие нежелательно. Но ведь она только раз попала на эту проклятую пленку, а Пауль был на самом деле арестован. Почему, черт побери, она не осталась той немного наивной и чуткой девочкой, с которой он когда-то познакомился? Почему исчезла та милая девочка-жена, к которой всегда можно было вернуться, когда хотелось проклясть все на свете и внешний мир становился невыносим? А теперь вот ее начали травить за то, что она слишком много знает, может быть, даже о потайных ходах в Учреждение. Да и Джон говорил, что она сама понимает, как опасна ее чрезмерная осведомленность.

При выходе с эскалатора Роланд бросил недокуренную сигарету. Он чувствовал себя несчастным. То, чего он совсем не хотел, как раз и происходило, а о чем мечтал — нет. У него был лишь маленький, до ничтожности маленький шанс, и он не желал упускать его, нельзя же всю жизнь только ждать и высматривать.

«Хотя в общем-то ничего иного не остается», — подумал Роланд и поспешил в направлении центра.

Спят они или еще нет? Во дворе и в квартире ни звука. Но Мария все еще не верила этой тишине, сидя в своем укрытии. Она не имела понятия, сколько сейчас времени, в темноте ей было не разглядеть циферблата наручных часов. Полночь — наиболее подходящее время, чтобы выбраться отсюда. Считается, что для большинства людей это начало самого глубокого сна, если они легли не слишком поздно. Она выждала еще какое-то время, но ждать становилось все труднее. Мария прокрутила в памяти все известные ей стихи, таблицу умножения, служебные инструкции, обязанности квартиросъемщика, номера телефонов, восстановила даже план города. Больше ничего не приходило в голову. Она начала считать, просто считать. После двухсот решила попытаться. Ей предстояло полностью открыть дверцу лаза. Едва она к этому приступила, как раздался ужасающе громкий, визгливый скрип, усиленный эхом пустого двора, и Мария отказалась от мысли выбираться этим путем. Впору было завыть. Сначала у нее вообще не было никакой надежды спастись, потом она неожиданно появилась, поманила и обманула, и вот теперь все пропало. Она повернулась в другую сторону и скорчилась на полу, обхватив колени руками. Успокоить дыхание. Сосредоточиться. Не сдаваться. Она устремила взгляд в темноту, и панический страх мало-помалу прошел. А почему бы ей не попробовать просто выйти через дверь?