Виктор Шурлыгин - ПРЕОДОЛЕНИЕ

– Вы последователь Чижевского? – Саня вспомнил Наташкины рассказы про Солнце.

– Его ученик, с вашего позволения, – гордо сказал старичок.

– Замечательный ученый. Мне кажется, его работы открыли бесчисленное многообразие связей биосферы Земли с солнечной активностью.

– Именно бесчисленные! – глаза доктора помолодели. – Замечаешь иногда: пшеница заколосилась не в срок, жаворонки поздно прилетели, лето затуманилось. Думаешь, погода виновата. А открываешь Чижевского, видишь, явления эти находятся в прямой зависимости от числа пятен на Солнце.

– А как их сегодняшнее отсутствие, доктор, скажется на нашей встрече? – пряча хитринку, спросил Саня.

– Вот это мы сейчас и узнаем, – старичок юрко вышел из-за стола. – Ну-с, посмотрим ваше сердце.

– Сердце у меня хорошее, доктор, доброе.

– Конечно, голубчик, у вас хорошее, доброе сердце. Так… Дышите… Глубже… Не дышите… Замечательно! И пульс хороший. Вы что, не волнуетесь?

– Самую малость.

– Гм-гм, интересно. Так… Электрод на грудь… Этот – сюда… Теперь – сорок приседаний… Прекрасно, голубчик, ложитесь… Не дышите… Замечательно! Посмотрим теперь вашу кардиограмму… Гм-гм… А что, интересно, покажут новые приборы, которым старички, вроде меня, не доверяют?.. Они показывают, что сегодня утром, молодой человек, вы выпили много кофе. Правильно?

– Приборы не врут, доктор.

– И пили, как я подозреваю, из-за отсутствия солнечной погоды?

– Истинная правда.

– Если принять во внимание данный факт, я думаю, по моему ведомству у вас все в норме… Можете встать. Я напишу вам заключение… Поверьте, мне приятно писать положительное предварительное заключение. Не многие, голубчик, сейчас знают Чижевского.

– Извините, доктор, а почему заключение предварительное?

– Ах, голубчик, – глаза старичка стали печально-влажными. – Окончательные заключения я давал Гагарину, Титову, Николаеву… А сейчас тут, знаете ли, кроме меня, есть еще и ЭВМ. Но вы, ради бога, не волнуйтесь. Этот ящик, – он сердито ткнул пальцем в металлический шкаф с кассетами магнитной памяти, – ни разу не подвергал мои заключения сомнению… Да-с… Был рад с вами познакомиться… Теперь пройдите, пожалуйста, к нашей очаровательной Галине Павловне.

Он как-то торопливо, виновато опустил глаза, склонившись над рулоном бумажной ленты с Санькиной кардиограммой, и белая накрахмаленная шапочка окончательно сползла на правое ухо. Саня постоял немного в задумчивости и направился ко второму столику. Сначала он увидел только ярко-каштановые волосы и матово-белый овал лица. Потом жгучая шатенка начала медленно поднимать огромные холодные глаза, словно к ресницам были приклеены пудовые гири, и, подняв наконец, уперлась прямым, немигающим взглядом куда-то в пространство за Санькиной спиной, будто насквозь просвечивая летчика рентгеном.

– Раздевайтесь! – бесстрастно и сухо приказала шатенка, и глаза тотчас захлопнулись, опустились.

– Но…

Она чуть заметно повела плечом.

– У вас плохой слух?

– Но… здесь… женщина!

Шатенка вздрогнула, удивленно вскинула брови, неторопливо огляделась кругом, точно пытаясь обнаружить постороннего, и, чеканя слова, как монеты, раздельно произнесла:

– Я… не… женщина! Я – врач!

Сане почудилось, будто в этом кабинете подписывают смертные приговоры. Сбрасывая за ширмой одежду, он с грустью подумал о белокуром красавце с Балтийского флота. Судя по всему, нервы у моряка сдали, и встреча с этой холодной мраморной статуей его, несомненно, доконает. И старлея доблестных ВВС доконает, и остальных, если не найти противоядия.

– Долго вы будете копаться?

– Я готов, доктор, – Саня покорно вышел из-за ширмы и увидел, как шатенка побледнела от негодования.

– Руки вдоль туловища! Так! – И обожгла спину стремительным, холодным прикосновением. – Откуда эти шрамы?

– Вражеская пуля, доктор.

– Оставьте дурацкие шутки! Откуда шрамы?

– Понимаете, у меня был сиамский кот-людоед, – доверительно сообщил Саня. – Однажды ночью он налакался валерьянки и решил мной закусить.

Сражение было долгим – мне едва удалось вырваться. Но отметины остались.

– Так откуда все-таки?

– Доктор! – Саня испуганно уставился на ее правое плечо. – Какой кошмар, доктор!

– Что… там? – она оцепенела.

– Только, ради бога, не двигайтесь!

С изваяния мигом слетела вся спесь, и перед Саней стояла уже не каменная статуя, а очаровательная испуганная женщина, обыкновенная трусиха с огромными глазами. Он помедлил немного и осторожно снял с ее плеча крохотную букашку, невесть откуда взявшуюся, и подробно рассказал про вынужденную посадку в училище, про симпатичного моряка Жору и его панический страх перед эскулапами. Он рассказывал весело, и женщина-врач смеялась, плавными движениями пристегивая к Санькиным рукам и ногам браслеты с электродами, надевая на грудь датчики, щелкая кнопками и тумблерами на пульте управления. Через полчаса она знала о Санькином организме и особенностях нервной системы все.