Георгий Гратт - Скажи мне, мама, до...

Старик не принял игры. Он лишь на мгновение сфокусировал на нем свой колючий иронический взгляд и как ни в чем не бывало продолжил:

— За него не переживай. Этот парень из той же обоймы, он тоже заслужил свою смерть. Днем раньше, днем позже — какая разница? Он бы все равно ее получил.

— Тогда какие проблемы? — фыркнул сердито Голованов. — Я вообще не понимаю, в чем дело.

Кощей не спешил с ответом. Он рассеянно глядел в окно, наполовину приглушенное тяжелыми шторами, словно бы там, за этим окном, пытался прозреть скрытые от глаз тайны. При этом кадык его непрестанно дергался, как бывает, если ритмично стучать языком по небу — Голованов угадал это движение. Старик будто взвешивал на языке подходящее слово, не решаясь выпустить его на волю.

— А дело в том, — произнес наконец он, — что ты разбудил глиняного солдата. — На мгновение он отвлекся от своего занятия, одарив Голованова загадочной улыбкой, и пояснил: — Помнишь терракотовую армию Цинь Шихуанди? Того, что построил Великую китайскую стену? — Голованов недоуменно пожал плечами, а старик продолжил: — Впрочем, это и неважно. Ты ж не на истфаке учился, верно? В театральном, помнится? Так о чем это я? — перебил он в задумчивости самого себя. — Ах, да! Так вот, мы всего лишь осколки той великой армии. Понимаешь? Ос-кол-ки, — произнес он нарочито по слогам. — Императору не помогли ни эта армия, ни эта стена, так-то! А что это значит, мой мальчик? — он выдержал долгую паузу и многозначительно изрек: — А значит это лишь одно — то, что и стену, и армию нужно отстроить заново! — Он опять замолчал, обронив тяжелый грудной вздох, и собака подошла и положила голову ему на колени. — А когда-то давным-давно на Халхин-Голе мне казалось: весь мир лежит у наших ног, — улыбнулся старик, поглаживая рукой покорную псину. — Святая наивность! Да… Юность не лучшая пора для упражнений в стратегии. Ты ничего этого, конечно, не знаешь и знать не можешь, но именно там ковалось наше оружие, мой мальчик! — Он задумался над чем-то своим, далеким, и неожиданно сменил тему: — Хорошие они ребята, китайцы, но уж слишком миролюбивы. Не слушай, что о них теперь говорят. Вот японцы — другое дело, но и они нынче не те, нет, не те. Только и знают, что клянчить свои острова, словно кот, пробравшийся в рыбную лавку. И все же они нам не враги, уж ты мне поверь. Нет, настоящая угроза придет из-за океана. Янки, британцы… цивилизация моря… Вся эта шушера, черт бы ее побрал! А ведь когда-то мы были друзьями — смешно! Впрочем, я и тогда не верил этим басням. Нас родила другая земля, мы совсем разные люди. Придет пора — и нам станет тесно в наших колыбелях, и вот тогда ты увидишь…

Голованов почти не слушал весь этот бред — безумие стариков сродни безумию нищих. Но и не слушая, он принужден был слышать и оттого производил в ответ самое глупое и самое безобидное действие из тех, что мог, — он кивал и поддакивал в такт стариковским перлам.

— Так что там насчет солдата? — улучив момент, вставил Голованов.

— Какого еще солдата? При чем тут солдат? — поперхнулся Кощей.

— Ну, которого я разбудил.

— Ах, да! Солдат… Солдат это так, образ. Просто теперь они должны обо всем догадаться. Дураки будут, если не догадаются. Так что твоя работа обретает некую новую остроту. Ты понимаешь, о чем я?

— Не вполне.

— Ну как же? Раньше-то ты шел к ним, как в стадо овечек, а теперь перед тобой будет стая волков. И это уже очень серьезно, мой мальчик!

— Наверное, это и стоит дороже? — ухмыльнулся Голованов.

— Я тебе о серьезных вещах толкую, — огрызнулся старик, — а у тебя на уме одни деньги! Опомнись! Ну, прибавлю я тебе лишнюю тройку, пятерку сотен — не проблема. А что изменится? Где гарантия, что ты справишься, сделаешь все как надо?

— Так раньше-то вопросов не возникало.

— Раньше, раньше, — ворчливо передразнил старик. — Раньше и в тебе нужды не было, дурачок.

Голованов не откликнулся на стариковские страхи: чего они стоят, эти одуванчики? Вот митинги или демонстрации — да! Там не зевай — можно и по кумполу схлопотать запросто. Но это так, для себя информация, а шефа требовалось расщедрить.

— А они что, вооружены разве? — осторожно поинтересовался Голованов.

Старик посмотрел на него как на пустое место.

— Глупец же ты, ей-богу. Да они тебя голыми руками сделают, как муху, как клопа прихлопнут и фамилии не спросят! А ты — оружие! Зачем им оружие?

— Что ж раньше-то не прихлопнули?

— Раньше они о тебе и не догадывались, а теперь осторожными будут. Теперь у них на затылке глаза вырастут, словно у Януса! Этого-то, надеюсь, знаешь? — улыбнувшись, подмигнул он.