Анатолий Гладилин - Дым в глаза

Эта уверенность в себе многим могла показаться излишней самоуверенностью. Но Маркелов эту веру поддерживал упорной работой.

Поэтому у него почти не было ничего неожиданного. Например, играя в юношеской команде, он стал задумываться, как бы он поступил на месте капитана. Иногда его решения совпадали с решениями капитана, иногда нет. Он никому об этом не говорил, но про себя, молча как бы руководил командой. Ему показалось, что он делает лучше. И он не удивился, когда вдруг стал капитаном.

Он принял как должное перевод в дубль-мастеров, хотя он был там самый молодой. Просто он стал замечать, что играет ничуть не хуже остальных. Игроки дубля были буквально ошарашены и удивлены этим переводом. А Маркелов был бы удивлен, если бы его не перевели.

И, забегая вперед, можно сказать, что ни одна ступенька его жизненного пути не казалась ему неожиданной. Сначала приходило умение, а потом уже следовало назначение. И он лишь с искренним удивлением замечал, что люди, которые вроде намного старше и опытнее его, не умеют делать или не понимают того, что ему казалось очень простым.

В восемнадцать лет он вышел на стадион «Динамо» играть за основной состав в матче с «Восходом». Он хорошо изучил каждого футболиста этой команды. Но одно дело — наблюдать с трибуны, другое — играть против них. Маркелов три раза подряд не смог пройти правого защитника. Маркелов растерялся. Начал нервничать. Удары, великолепные на тренировках, здесь получались вялыми, неточными. «Прогонят теперь, никогда не выпустят!» Он знал, как необыкновенно трудно попасть в основной состав. Много хороших, опытных мастеров и толковой молодежи ждут своей очереди, играя за дубль. Он, самый молодой из них, вышел вперед, и такой провал!..

Маркелов не разыгрался и во втором тайме. Минут через двадцать его заменили. Восточная трибуна провожала его свистом и улюлюканием: «Сапожник!» После матча к нему подошел капитан команды Ваня Маслов.

— Скверно же ты играл!

— Знаю.

— Уж не надеешься ли, что тебя опять выпустят на поле?

— Я все равно выйду. Уверен.

И он действительно вышел. Через три игры.

И вспыхнули строчки газет:

«Успешно выступил восемнадцатилетний Леонид Маркелов. Об этом говорит хотя бы то, что из трех голов два забил он»;

«…восемнадцатилетний способный игрок «Спутника» Маркелов»;

«Защита не смогла справиться с самым молодым, но, пожалуй, и самым опасным нападающим «Спутника» Леонидом Маркеловым…»

Футбольный сезон был в самом разгаре. Газеты все больше места уделяли Маркелову:

«…Надо сказать, что, несмотря на явный проигрыш, Маркелов и дебютирующий Челноков продолжали бороться до конца. Они фактически возглавили команду»;

«…На последней минуте Маркелов, словно шутя, обыграл трех защитников, вратаря и спокойно послал четвертый мяч в ворота гостей».

Маркелов уверенно выходил в лидеры «Спутника». Говорили, что он очень способный. Он находил какие-то интересные схемы, остроумные тактические решения. Перед ним распахнулись двери Института физкультуры. Он стал студентом.

Лучшим нападающим страны он сделался после знаменитого матча с ФРГ. Во втором тайме вели немцы. Казалось, не пробиться. Немцы нажимали. А Маркелов пошел вперед. Глухая защита. Жесткая, силовая игра. Это были достойные противники. Но Маркелов шел вперед. И он сравнял счет. Трибуны надрывались: «Сталинград!»

Команда пошла за Маркеловым. Наступил перелом. Немцы дрогнули. Матч был выигран.

Иногда Маркелов заходил к своим старым товарищам в мастерскую и выслушивал все новости и размышления по поводу того, что «клиент пошел скандальный», «носит микропорку» и «все им рубчики подавай».

Маркелов получал много писем. Больше половины — от девушек. На эти письма он не отвечал. Мать хранила их в нижнем ящике комода.

Мать теперь не работала. Вела хозяйство в новой квартире, что дали ее сыну. Отец постарел. Иногда Леньку смешили его рассуждения о хитрых гвардейцах и грубиянах моторовцах. Но Ленька всегда все выслушивал очень серьезно.

Однажды в библиотеке института девушка бесцеремонно заглянула в книгу, которую читал Маркелов.

— Футболисты читают Шекспира? — Она скользнула по нему взглядом. — Невероятно!

И ушла. С Маркеловым пытались знакомиться многие девушки. Но эта была особенной.

Они несколько раз сталкивались в институте. Она не глядела на Маркелова. А Маркелов глядел. Скоро он узнал, что ее зовут Вера Максимова. Первокурсница. Дочь крупного общественного деятеля.