Тьерри Коэн - Она так долго снилась мне...

Все это продолжалось до того момента, когда я дошла до страниц, описывающих упадок прекрасной любви. Солаль изменил Ариадне. Пусть я и ожидала этого, я восприняла его поступок как предательство. Ожидала, и тем не менее в душе моей все восстало против этого самца с извращенным умом, который неспособен довольствоваться преданной и чистой любовью Ариадны и вечно стремится проверить искренность ее чувств, даже ценой ее страданий, ценой предательства. Его решение не быть, в конце концов, ничем большим, чем обычный мужчина. В нерешительности я решила перескочить ряд страниц, надеясь увидеть возрождение их любви. Но мечтатель уже уступил место цинику. Я захлопнула книгу и раздраженно удалилась.

Мне не нужны были книги, чтобы убедиться в бренности любовных чувств. И горечь, скопившаяся в моей душе, позволила мне справиться с горечью, охватившей меня при чтении. Я знавала таких Солалей, тщеславных мачо, самовлюбленных, щедрых на красивые слова, но с сердцами, полными лишь ребяческой гордыни. Такие мужчины прячут свою трусость за искусственным блеском, строят из себя прекрасных принцев или крутых парней, но их страх всегда выходит наружу.

Ариадна тоже оказалась жертвой.

Все женщины были жертвами своего идеализма, своей душевной зрелости.

Я решил возобновить слежку. Я уже собирался выйти из квартиры, чтобы отправиться на свой наблюдательный пункт, как вдруг появилась Хлоя, нагруженная пакетами, содержимое которых должно было перекочевать в мой холодильник. Мне пришлось выслушать несколько смешных историй про ее работу, при этом я нервно поглядывал на часы. Когда она ушла, я пулей вылетел на улицу и бегом помчался на место.

Я добежал до «Книжного дома» минут на пятнадцать позже того времени, когда моя прекрасная читательница обычно приходила в магазин. Однако, рассудил я, если ее привычки неизменны, она, должно быть, еще там.

Я сел за столик в кафе, и, отдуваясь, принялся высматривать ее через витрину. Но утреннее солнце зажигало ее яркими лучами, и я видел только отражения прохожих. Прошло десять минут, пятнадцать, я уже нервно качался на стуле, готовый вскочить в тот момент, когда она выйдет.

Подождав еще пять минут, я усомнился в том, что она внутри. Она иногда пропускала свой еженедельный ритуал, мсье Гилель говорил мне. Я подергался еще минут пять, а потом решил зайти в магазин. В конце концов, не все ли равно, что подумает мой начальник.

Когда я вошел, он поднял голову и посмотрел на меня с неопределимым выражением. Обычная его радость при виде меня смешивалась с беспокойством: с какой такой стати я появился в неурочный час?

— Что случилось, мальчик мой? Ты чем-то огорчен? Почему ты так нервничаешь?

— Нет-нет, все в порядке, просто… — промямлил я, стреляя глазами по магазину.

Он озабоченно нахмурился.

— Что случилось?

— Она не пришла сегодня, правильно? — растерянно спросил я.

— Кто? — лицемерно удивился мсье Гилель. В углах его губ зарождалась улыбка.

— Я не видел, как она выходила.

— Ты не видел, как она выходила? — переспросил он, хитро прищурившись. — Ты выслеживаешь ее?

— Нет! Я хотел лишь…

— Ты выслеживаешь ее, — констатировал он.

И сипло рассмеялся: я за последнее время не раз слышал от него этот лукавый хохоток.

— Он выслеживает ее! — повторил он громко между двумя приступами хохота, словно обращаясь к невидимой публике.

Единственный присутствующий посетитель поднял голову от книги: кто это там осмелился его потревожить?

Мсье Гилель совладал со смехом и продолжил свой монолог, не сводя с меня ласкового взгляда:

— Он влюблен. Господи боже мой, как же это прекрасно! Ах, благородный юноша охвачен благородным чувством!

— Вы долго еще собираетесь надо мной издеваться? — возмутился я.

— Но я вовсе не издеваюсь над тобой, мой мальчик! Я ликую, я торжествую! Я счастлив, что могу при этом присутствовать! Наслаждаюсь тем, что мой магазин стал подмостками, на которых разыгрывается любовная история! Ты наконец наполнил мое призвание смыслом, и я невероятно этому рад.

— Очень хорошо, — отвечал я, тоже обрадовавшись, что он так замечательно ко мне относится. В причинах этого я не стал разбираться: мне было не до того. — Ответьте же мне: она приходила сегодня утром?

Он окончательно успокоился и доверительно наклонился к моему уху:

— Она приходила в обычное время. Но пробыла здесь только минут десять.

— Всего десять минут?