Михаил Веллер - Своими глазами (сборник)

Они поравнялись — и удаляются в разные стороны.

Водитель джипа торопится, лицо напряжено.

В толчее автобуса разместился старик, мальчик и негритянка.

Они трое в пустом «холле» районной гостинички-развалюшки.

В анкете, графа «цель приезда», старик выводит: «Творческая командировка».

— Документики! — приказывает администраторша, косясь на негритянку.

— Похож? — старик показывает портрет на ста баксах, давая их.

— Похо-ож, — берет деньги администраторша.

Номер: голые беленые стены, три кровати, три тумбочки.

Наша троица раздевается, устраивается.

— А где туалет? — осматривается негритянка.

— В конце коридора, — отвечает старик.

— А где душ? — ищет она.

— В подвале, — говорит мальчик.

— Русская архитектура очень оригинальная, — говорит она.

Шум сливного бачка. Негритянка выходит из туалета.

Навстречу вываливается из номера поддатый сельский парень, загораживает дорогу:

— О, синьора!.. Из каких краев?..

Она пытается идти дальше. Он догоняет, не пускает — но мирно:

— Я культурно… хочу вас угостить… по русскому обычаю…

Теснит ее в свой номер:

— К нам гостья… из знойной Африки!

…Там сидят два его приятеля, на тумбочках водка и закуска.

— О-о! — аплодируют они.

— Милости прошу к нашему шалашу, — делает жест один.

— Нельзя отказываться. Вы нас обидите, — поддерживает другой.

— Только одну рюмку. За дружбу, — наседает тот, что привел ее.

Ее ведут, усаживают, подносят.

— Эдуард, — протягивает руку один.

— Альберт, — нагло лыбится другой: явно врут имена, издеваясь.

Приятели смеются, и негритянка тоже улыбается, раскрепощаясь.

В номере старик — шнур кресла в розетке — зачеркивает в табель-календарике еще день: до обведенной кружком субботы — два дня.

Мальчик играет на скрипке — очень выразительно, но беззвучно, водя по струнам обратной стороной смычка.

— Что ты делаешь? — не выдерживает старик.

— Иначе пальцы потеряют беглость, — объясняет мальчик.

— Куда наша арапка запропастилась, — вопрошает старик.

— В унитаз смыло, — спокойно реагирует мальчик.

— Поди посмотри!

Мальчик идет по коридору. Из номера тех ребят — звуки борьбы и сдавленные выкрики негритянки.

…Мальчик врывается в свой номер, в панике крича:

— Там… ее!..

— Где — «там» — ее — что? — холодно спрашивает старик.

— Насилуют! — выпаливает мальчик. — Кажется… — неуверенно добавляет.

— Может, решила подхалтурить, — сомневается старик. Выдергивает свой шнур, аккуратно сматывает, и выезжает в дверь.

В коридоре он останавливается перед той дверью.

— Открой! — велит мальчику, слыша явные звуки насилия.

— Закрыта! — мальчик дергает ручку.

— Трудно с тобой, — вздыхает старик и бьет кулаком в филенку.

Фанера проламывается, старик сует руку в дыру и изнутри проворачивает ключ, распахивает дверь.

…Трое, действительно, пытаются насиловать негритянку, отчаянно брыкающуюся. Она на кровати, один зажимает ей рот, другой держит ноги, третий влез сверху, возясь рукой под собой.

— Любовь с первого взгляда, — констатирует старик, въезжая.

Мальчик закрывает дверь, встает за его спиной.

Парни замечают вошедших.

— Давай… вали!.. — угрожающе движется к ним один.

Старик с видом убийцы достает и наводит два пистолета.

— Стоять! Руки за голову! — жутким голосом приказывает он.

Парни ошеломленно подчиняются.

— Лицом к стене!! — Оскалясь, старик целится.

— Да ты чо, отец, — без особого страха, опомнясь, гудит один мирно и извинительно. — Твоя баба, что ли?..

— Да мы хотели сначала по-хорошему, — говорит другой.

— Мы думали, она проститутка, — говорит третий.

Атмосфера разряжается от их недоуменно-мирного тона: мол, ну чего такого-то, подумаешь. Опускают руки.

— Она и есть проститутка, — говорит старик. — А ты кто?

— Я механизатор, — отвечает спрошенный.

— Да убери ты стволы-то, — говорит другой.

— Да мы заплатим… по-честному, — говорит третий.

Негритянка встала и приводит себя в порядок.

— Ты мне порвал трусы! — швыряет третьему в лицо обрывки.

— Куплю новые! — готовно соглашается тот, протягивая деньги. — А вы дверь сломали, — укоряет он старика. — С нас же вычтут!..

Старик убирает пистолеты.

— Да давайте посидим нормально, — как бы заглаживая недоразумение, приглашает третий. — Мы ставим.