Лайза Джуэлл - Встретимся у Ральфа

Какая жалость, что Джемм именно сегодня затеяла этот свой ужин. Ну не в настроении он сейчас общаться, изображать интерес. Не видеть бы никого. Одна мечта — завалиться на диван перед телевизором с сочным гамбургером и банкой пива. Понятно, что подобное времяпрепровождение как раз и натолкнуло на идею о третьем квартиранте, но… сегодня ему не до перемен. Завтра вечером — пожалуйста. Сколько угодно. С презентацией будет покончено, репей Джеймс наконец отцепится. Купил бы бутылку шампанского, букет цветов и сразил Джемм дружелюбием, остроумием и искренней благодарностью за ее кулинарные усилия. Завтра. Но не сегодня.

Смит переложил пакет в руку с кейсом, а свободную опустил на поручень эскалатора, движущегося вниз, к станции «Ливерпуль-стрит». Перед ним застыл раззява-турист, явно не имеющий ни малейшего понятия об этикете подземки.

— Простите, — сквозь зубы процедил Смит.

Турист обернулся и смущенно шагнул вправо. Смиту на секунду стало стыдно. И чего взъелся? Сам ведь не раз бывал в шкуре туриста.

Он парился в давке на «Серкл-лайн», тихо ненавидя всех попутчиков. Ну ни единого нормального рядом: от одного потом воняет на весь вагон, другой сопит прямо в ухо; этот — громила, тот — заплывший жиром боров; у соседа слева чудовищный пук газет под мышкой, сосед справа — вообще полный урод. Засадить бы каждому в череп по мотыге, что ли…

Да ты совсем спятил, парень. Подавив кровожадные мечты, Смит обратился мыслями к предстоящему вечеру. О чем они будут беседовать с Джемм? Он только сейчас сообразил, что знает о ней… да, собственно, ничего не знает. Смит намеренно избегал новую жиличку, так что до сих пор не в курсе ни сколько ей лет, ни кто она по профессии. Есть ли у нее, к примеру, приятель? Хорошо бы — нет, хотя откуда взялась эта надежда, Смит толком не понял. Словом, все его знания о Джемм ограничивались именем — смешное, как и у него самого, — и не слишком существенными фактами: любит чай с медом, с сахаром не любит и водит жуткий «остин-аллегро». И еще — симпатичная. Не Шери, понятное дело, до золотистой богини Шери ей далеко, но все же милая, с отличной фигурой, сексапильная и… как бы это поточнее… пушистая. Голос такой мелодичный, без визгливых ноток. Брюки не носит, что очень важно. Только вот некомфортно как-то в ее присутствии, а почему — он пока не разобрался.

Двери на «Слоун-сквер» разъехались, и Смит наконец вырвался из вагона, с наслаждением вдохнув свежий морозный воздух. Восемь лет назад, только-только купив квартиру в Бэттерси, Смит всякий раз корчился, ступая на платформу «Слоун-сквер». Откуда, в конце концов, всем этим людям, подпирающим столбы в ожидании приятелей или подружек, знать, что молодой человек с кейсом, шагающий по Кингс-роуд, вовсе не обитатель низкопробных окрестных меблирашек? Теперь-то ему наплевать, кто и что о нем думает. То ли перерос юношеское позерство, то ли понял, что здесь никому нет дела до того, где он живет.

Взгляд его невольно задержался на цветочном лотке — ярком пятне на фоне почти полностью лишенных листвы октябрьских декораций. Смит решил, что цветы не помешают. Джемм ведь раскошелилась на ужин, а денег у нее, скорее всего, негусто. Однако с выбором надо быть осторожнее — еще поймет неправильно. Смит выбрал три угрожающе-больших пиона. Броско, но дешево и без претензий.

Несколько минут у цветочного лотка подействовали на него благотворно, и уже в куда лучшем расположении духа он запрыгнул в автобус, взмахнул перед шофером проездным и занял любимое место у окна.

Остался позади мост Бэттерси, в гранатовых сумерках за окнами засияли фонари моста Элберт, похожие на свечки с именинного пирога, и хандра окончательно уступила место праздничному настроению. На губах Смита мелькнула легкая улыбка, он вздохнул и предался предвкушению домашнего ужина и общения с хорошенькой девушкой.

К возвращению Карла Шиобан, как обычно, уже поужинала. Когда Карл только начал преподавать, она, бывало, сопровождала его в танцкласс. Наряжалась в одно из своих платьев в стиле пятидесятых, поддевала кучу крахмальных нижних юбок, оживляла губы кроваво-красной помадой, а глаза — черной подводкой, волосы забирала в высокий «конский хвост», они на пару усаживались в «эмбасси» и двигали в Сол-и-Сомбра, чувствуя себя Джеймсом Дином и Натали Вуд. Но с появлением Розанны эти совместные выходы прекратились — Шиобан было жаль оставлять любимицу в одиночестве пять вечеров в неделю. Да она теперь и не влезла бы ни в одно из тех старых платьев.