Джеймс Олдридж - Горы и оружие

— Побыстрей, пожалуйста, — раздраженно бросила ему Кэти. — Начинается дождь, и я не хочу промокнуть. Здесь и обсушиться негде.

Ускорив шаг, Мак-Грегор взял под руку запыхавшуюся Кэти. Но она не приняла его руки, убрала локоть.

Сидя на переднем сиденье, она продолжала посмеиваться, перебрасываться колкими шутками с ведущим машину Фландерсом. Мак-Грегор сел позади, рядом с персом, и, борясь с дремотой, слушал их голоса. Машина мягко катила с гор, и на спуске к озеру Урмия он уснул, а проснулся лишь у полицейского участка в Мехабаде, где просил Фландерса их высадить.

— До скорого, — весело простился с ними Фландерс. — Ждите меня в гости в Тегеране. У меня куча вопросов, — сказал он Мак-Грегору. И, когда «лендровер» тронулся, крикнул: — …касательно нефти…

Мак-Грегор следил глазами за машиной, пока она не скрылась из виду. Затем вскинул на спину рюкзак, указал рукой вперед, в сторону дома, куда они направлялись теперь. Дом стоял почти на самом краю города, на берегу речки Соудж-Булаг. Владел им курд по имени Хамид-тачальщик — богатый городской неприметный курд, наживший после войны чуть ли не состояние на четырех больших стропильных машинах, купленных из армейского излишка у американцев и тачающих, сшивающих что угодно — от автомобильных шин и парашютов до парусины и шелковых чулок. Уродливо-цементной стройки дом его был хотя и новый, но успел стать сборным местом для курдских политических деятелей, курдских дельцов и для друзей вроде Мак-Грегора.

Хамида, однако, не оказалось дома. Слуга, открывший дверь, повел их в персидскую гостиную с украшениями из цветного стекла и с настенными коврами, среди которых висел и привезенный из Мекки, яркотканый. Минут десять прождали, затем вошел ливанец Аббекр с видом человека, крепко спавшего и только что разбуженного.

— Прошу прощения за негостеприимность, — сказал он с мягкой учтивостью дельца.

После обычного персидского ритуала взаимных уверений они сели за кофе, и наконец Аббекр сообщил Мак-Грегору свои сведения о деньгах, о том, куда они были помещены, и о мерах по их розыску. Потом Аббекр положил перед собеседником на инкрустированный столик письма в банк и доверенности на имя Мак-Грегора и желтый конверт с тысячей английских фунтов на расходы.

— Не надо, — сказал Мак-Грегор, отстраняя деньги так, что конверт уперся в сытое брюшко Аббекра.

— Эта сумма вам понадобится, а быть может, и окажется недостаточной, — сказал Аббекр, опять пододвигая деньги.

— Я не возьму их, Аббекр, и не надо настаивать, — сказал Мак-Грегор.

Кэти, сидевшая на стачанной Хамидом тахте, легонько ткнула мужа в бок.

— Бери, — сказала она. — В Европе все теперь намного дороже, чем ты думаешь.

Он не знал, говорит ли Кэти в насмешку или всерьез. И все равно в любом случае он не взял бы этих денег.

— Вы опасаетесь, чтобы не сказали, будто вы платный агент курдов? — мягко спросил Аббекр.

— Допустим, опасаюсь.

— В таком случае не буду настаивать. Но обещайте мне по крайней мере, что вы обратитесь в парижский банк Исмаили, к мосье Ажукиру, если вам понадобятся деньги.

— Если будет в том необходимость, — сказал Мак-Грегор и встал.

Но когда Аббекр вышел распорядиться, чтобы подали автомобиль Хамида, Кэти сказала:

— Ты с ума сошел — тратить свои с таким трудом собранные сбережения на бредовый курдский замысел. Уж если им досталась эта прорва денег, то пусть хоть сами, черт возьми, несут расходы по розыску.

— Обойдусь и так, — ответил Мак-Грегор.

Услышав от Аббекра, что «мерседес» ждет, они вышли во двор. Их встретил холод, сумрак, небо лиловело смутно и бархатно, большой обнесенный дувалом сад полнился тусклыми тенями и захолустной тишиной. Аббекр повел их к высоким деревянным воротам, но еще издали они услышали чей-то голос с дувала. Мак-Грегор разобрал, что кричали по-курдски:

— Рашид, не выпускай их со двора.

— Подождем-ка здесь минуту, — сказал Мак-Грегор жене.

— А что там такое?

— Не знаю еще. Подождем.

Послышалась возня, топот чьих-то бегущих по улице ног. Зафырчал мотор, с ревом отъехала машина.

— Рашид! — крикнул за спиной у них Аббекр. — Где ты?

— Что тут происходит? — спросил Мак-Грегор.

В свете фонаря у ворот возник курд, вооруженный автоматом, запыхавшийся от бега. Увидев их, он сказал со смехом:

— Не бойся, доктор. Все уже в порядке.

Попросив еще чуточку подождать, Аббекр осторожно вышел за ворота.

— Надеюсь, тебе это доставляет удовольствие, — сказала Кэти Мак-Грегору. — Мне же — ни малейшего.