Энн Брашерс - Имя мое — память

Разумеется, он был раздосадован. Девушку не берут с собой в Мексику для того, чтобы позволить ей спать в кресле с книгой. Он не делал ей ничего плохого, но все же рядом с ним она чувствовала себя неуютно. Физически ощущала его изменчивость, которую прежде не замечала. Он вышел купить сигарет, и она почувствовала облегчение хотя бы от того, что на пару минут останется одна. У нее возникла идея сбежать из отеля и отправиться домой. Господи, что с ней происходит? Что бы сказала Констанция?

«Мне жаль, Констанция. Я старалась открыть ему душу, правда старалась. Но боюсь, он не сделает меня счастливой».

Если посмотреть на ситуацию под правильным углом, то можно уловить в этом какое-то благо. До того, как он нашел ее, жизнь ее зашла в тупик. Без него она не могла двигаться вперед. Полагала, что никогда не сможет преодолеть свое чувство к нему. Но теперь, будучи с ним, она знала, что сможет это сделать. Теперь, когда она находилась с ним, ее прежний романтический настрой казался ей нелепым. Вопреки тому что она на шесть дней застряла с ним в номере отеля в Мексике, она смогла преодолеть это чувство. Она была в состоянии с энтузиазмом и большой долей облегчения представить себе жизнь без него. Правда, ей было неловко перед Констанцией и Софией, что она не приняла их наследства. И хотя этот новый дерзкий мир показался ей многообещающим, но потом он ее разочаровал. Видимо, это к лучшему. Она могла, в конце концов, не оглядываясь назад, вернуться к старому миру.

Услышав шаги за дверью, она упала духом. Ей не хотелось, чтобы он так скоро вернулся. Удивилась, что он стучит.

Она ничего не заказывала. Заказал ли он что-нибудь? Она приблизилась к двери. Дэниелу она не стала бы открывать дверь в купальном халате, а вот прислугу не стеснялась. Она ожидала увидеть незнакомого человека с подносом. Взглянув на него, она воскликнула:

— О господи!

— Привет, — нервно произнес он и выглянул за дверь.

— Дэниел, — прошептала она.

То был призрак, но этот призрак потел, нервничал и оставлял на темном коврике пыльные следы.

— Ты меня помнишь?

— О господи.

Неужели он снова каким-то образом изменился? Или вселился в другое тело? Вернул себе прежнее? Как это происходит? Что возможно, а что нет? Но она видела его глаза, подбородок, плечи, шею, руки, понимая, что это совершенно не тот человек, который ушел за сигаретами. Это он.

— Извини, что так неожиданно нарушил твой отпуск. Ты поедешь со мной?

— Куда?

— Прочь отсюда.

У него был такой вид, словно он вот-вот выскочит из кожи. Она сообразила, что следует поторопиться.

— Вот… в таком виде? — Она взглянула на свой халат.

— Да.

— Прямо сейчас?

Ее сердце готово было разорваться — прежнее романтическое сердце.

Послышалось треньканье лифта, поднявшегося на их этаж.

— Прямо сейчас.

Она быстро вышла из номера, и он тихо прикрыл за собой дверь. Лифт находился в конце коридора, но можно было услышать, как открываются его двери. Он взял ее за руку, и она босиком двинулась вслед за ним. Она услышала неподалеку за собой шаги и звук отпираемой двери. Он остановился перед какой-то дверью рядом с лестничной клеткой. Открыв ее, он потянул за собой Люси. Это было подсобное помещение. Дэниелу удалось запереть дверь изнутри.

Они стояли в темноте, и она пыталась отдышаться.

— Мы убегаем от парня, с которым я сюда приехала? — прошептала Люси.

— Да. Ты не против?

— Нет.

— Хорошо. — Дэниел стоял близко от нее, и она слышала его дыхание. — Извини, что я так неожиданно, — пробормотал он.

Люси рассмеялась. Звук этот показался ей странным, словно никогда прежде она не смеялась.

— Вот уж действительно.

Он улыбнулся этой вспышке эмоций, но поднял руку, призывая ее к тишине.

Биение сердца отдавалось у нее в горле и спускалось вниз, к животу. Мысль, что человек, с которым она сюда приехала, — это Дэниел, теперь казалась ей абсурдной.

— Не могу поверить, что ты здесь, — прошептала Люси. — Ты здесь? Все еще жив? Или я воображаю тебя?

Она перестала смеяться, и из глаз ее закапали слезы.

Дэниелу хотелось обнять ее, но он сдержался. Он утратил веру в себя. В прошлый раз бездумно поддался своим порывам. Дэниел не хотел вновь допустить ту же ошибку. Он был стар, как камни, и, подобно камню, был не в состоянии разгадать причину ее слез. И вообще, он ничего больше не понимал в любви.

— С тобой все в порядке? — спросил Дэниел.

— Да. Я счастлива, что вижу тебя.

Он смотрел в ее открытое и смелое лицо, и у него сжималось сердце. Наверное, он все-таки кое-что понимает в любви.