Анастасия Соболевская - Грета за стеной

— Хорошо.

Он помог ей вытащить вещи из салона и отнес все тубусы в ее комнату Грета загрустила, что ей не удалось поговорить с Мартином. И как же ей хотелось напроситься ехать с ними.

Потом последовала томительная пауза длиною в два месяца, когда будто само провидение не желало, чтобы Грета и Мартин пересекались. Она могла только надеяться, что и ему на другом конце города, тоже без нее неуютно, и он тоже грызет себя изнутри ожиданиями и надеждой.

Немного скрасила поблекшие дни зачетная неделя — вот уж где было ни до любовной хандры. После устного зачета по лекциям, на развеске Адлер неожиданно забрал в фонд академии все работы Греты, даже те, которые ругал особенно усердно, доводя Грету до исступления. Если честно, Грета едва в обморок от волнения не падала, когда подавала ему свои работы.

— Да ну, прекрати, — успокаивала ее Суннива, — Ты ему нравишься.

Легко сказать. У Греты сердце заходилось от стука, когда он начинал комментировать ее полотна. Как если бы красной ручкой исправлял ошибки в перспективе и пропорциях прямо на холсте. И хоть он весьма скупо высказался о каждой из них, придравшись к скучным мазкам масла, но сам факт, что Адлер забрал все, буквально кричало о том, что ругал он ее для проформы, чтобы Грета не расслаблялась и не витала в облаках, чем находил реальные поводы для придирок. Когда до конца занятия оставалось еще полчаса, а все зачеты были проставлены, Тео Адлер сменил гнев на милость и устроил первокурсникам небольшой банкет в виде угощения шоколадными конфетами и вишневым соком, припасенными заранее. Так он хотел дать студентам повод немного расслабиться перед предстоящими экзаменами. И таким он нравился Грете больше всего.

После зачета даже июньское солнце будто засияло для нее чуть ярче, а ветер стал дуть теплее. Она собрала вещи в сумку и водрузила широкоформатную папку и неудобный тубус на плечо. Как же ей не хотелось идти со всем этим громоздким добром на остановку ждать душный автобус, чтобы поехать к отцу — он позвонил ей около часа назад и сказал, что его срочно вызвали, и он не сможет приехать за ней сам. В этом весь папа. Суннива и Пауль сразу после зачета направились в общежитие праздновать, но Грета с ними не пошла — она пока не могла расслабиться, к первому экзамену она совсем не готовилась — не хватало времени, а он обещал быть сложным — история искусства, как-никак. Спускаясь по ступенькам, она взглянула на то место, где обычно парковался отец, когда забирал ее. Сейчас там стояла совсем другая машина — чуда не произошло.

Когда она пригляделась, ее сердце гулко ухнуло о ребра — она узнала машину Мартина. Сам хозяин сидел в салоне. Но что он здесь делает?

Он вышел, когда Грета стала переходить улицу. Непривычно летний, в легкой хлопчатобумажной клетчатой рубашке с короткими рукавами, две верхние пуговицы расстегнуты, на запястье блестят тяжелые часы, а в глазах все то же угрюмое выражение. Он окликнул Грету. Она подошла.

— Маркус не смог приехать, — сказал он. — Попросил меня отвезти тебя домой.

Грета с достоинством уняла волнительную дрожь.

Он помог ей загрузить неудобные сумки в багажник.

В дороге они оба молчали. Тишину салона разбавляла только музыка, доносящаяся из магнитолы — едва различимая, тихая.

— Ты долго меня ждал? — девушка решилась нарушить молчание, хотя на языке у нее крутился совсем другой вопрос. Мартин посмотрел на нее сквозь солнцезащитные очки.

— Нет.

И снова молчание. Так они выехали на главную городскую магистраль — улицу Линделан, рассекающую пополам центральный район.

— Спасибо за книгу. Я ее прочла.

— Не за что.

И снова из него слова клещами не вытянешь! С отцом он вел себя совсем по-другому — если хотел что-то сказать, его было не заткнуть. Так может, он молчал, потому что не хотел говорить? Грета тут же обиделась на выдуманную проблему. Мартин с шумом выдохнул и провел свободной рукой по волосам. Грета интуитивно почувствовала, как он собирается с силами.

— Извини за открытку, глупая была идея.

Грета залилась краской:

— Нет-нет! — ей будто почудилось, что он знает, что она всюду носит ее с собой, — Она мне понравилась. Правда. Это было мило.

— Да?

— Да. Но я не ожидала…

— Я тоже.

Их мысли будто прозвучали в унисон.

— Я тебя смущаю? — неожиданно для себя самой спросила Грета, — Ты из-за этого меня избегаешь? — и сразу пожалела, что вообще открыла рот.

— Избегаю?

— Мне так показалось, — попыталась она оправдаться.