Анатолий Гладилин - Ночная смена

Машин впервые попал под бункер в самый жаркий день, когда Михайлов еще не додумался прибить щиток, который значительно сокращал утечку грунта под стол. В довершение всего бульдозерист-стажер промахнулся и послал песок мимо стола, в яму. Машин прокопался там часа два, решил, что скорее сам завязнет, чем выгребет эту грязь, вылез, сел около ленты в состоянии делать лишь «глубокий вдох, глубокий выдох». Он сидел и смотрел, как высоко над ним нависает нож бульдозера. И когда казалось, что сейчас бульдозер непременно свалится, грунт сползал с ножа в бункер, а бульдозер уползал.

Солнце пригревало, края ямы подтаивали, и сорвавшийся сверху солидный булыжник со страшной силой ударил в железную ферму транспортера, всего в двенадцати сантиметрах от Машина.

Так как был разгар дня, по участку бродило много разного начальства, то есть вылезать наверх не имело смысла, а заниматься воздушными процедурами Машину расхотелось, — то пришлось сразу лезть под бункер.

Там его и застал Саня Рекемчук, присланный Максимовым на помощь Машину.

Тогда еще Машин только что пришел в бригаду Михайлова и его деловых качеств ребята не знали, а то что он уже не первый год на Колыме, пусть даже не по своей воле, заставляло думать о Машине как о хорошем работяге.

Поэтому Саня был настроен весьма благодушно и, покопавшись полчаса, устроил перекур и успел рассказать, что сам он с Украины и где только не работал, пожалел почему-то свою маму, и, мол, когда поедет в отпуск, то надо будет привезти «штук» (в смысле «тысяч») тридцать, чтобы сделать подарки родителям и помочь им построить новый дом. А то думают, что сын у них совсем беспутный и забыл их.

— И вообще, — добавил Саня, — надо быть очень умным человеком, чтоб не работать. Полезли!

Но если Саня, как автомат, орудовал лопатой, то Машин подыхал. Темпа Рекемчука он сразу же не выдержал. Саня выбрасывал грунт, а Машин вылезал и глотал воздух или предлагал рассвирепевшему Рекемчуку: «А зачем надо выбрасывать? Пускай там и остается!»

Кончилось тем, что бункер был вычищен Рекемчуком и Максимовым, а Машина послали наверх рыть яму для столба, и вообще чтоб не путался под ногами.

С этого дня отношения с ребятами были испорчены.

…Машин плясал чечетку и мечтал о бункере: там тепло — лопата греет. И еще он видел, как Виктор спустился к отсадочному столу, плеснул на щепки солярки, разжег костер и огненный петух прыгал от ветра и метался черный густой хвост дыма.

На полигоне словно разбили ровные ряды грядок. Бульдозер заходит с речки и, урча, зарывается носом в одну из грядок. Потом поднимает нож и ползет к бункеру. Но песок, осыпаясь с ножа, образует две новые грядки.

Впереди бежит собака. Она останавливается и ждет, пока нож не приблизится вплотную. Впечатление, что он дает ей пинка, — собака прыжком отскакивает и бежит рядом с кабиной водителя.

Над бункером возвышается крутой откос темного грунта. Он давит — и из бункера течет наверх узкая зеленая лента. Бесконечный поток…

Идиоты! Моржовые! Пятый промприбор стоит, третий тоже остановился, а они знай себе крутят.

И он сам не лучше. И зачем он согласился идти в эту проклятую бригаду? Ведь чувствовал, что не хочет его брать Михайлов. Шел с дальним прицелом: Михайловцы — лучшие рабочие, план всегда перевыполняют, а он скоро перейдет из горнорабочих в съемщики золота и останется у них. Обеспечена большая премия.

Но что за наглая привычка морозить живого человека! Им тепло, залезли под бункер и вкалывают. Уж лучше погреться у костра.

Позвонить бы и остановить ленту. Ведь можно остановить. Есть основания. Мороз.

Чего они гонят? Двенадцатилетний рабочий стаж Машина подсказывал: а) работа — не Алитет, в горы не уйдет; б) всегда можно больше приписать, чем заработать.

Он вспомнил, как был под Сеймчаном на земляных работах. Тогда они били канавы и им платили за кубометр. И Митька-прораб, с которым они часто пили в Сеймчане, говорил: «Чего вы мелочишки приписываете? Ты хороший кореш, дай мне объем земного шара, я закрою на него наряд».

Машин не выдерживает и бежит вниз по трапу транспортерной ленты:

— Пошли чифирить!

Мир не без бульдозеристов. Бульдозеристам плевать, какую бригаду они обслуживают, коммунистическую или нет. Бульдозеристы тоже хотят жрать. Это и выручало Машина. Максимов вынужден был остановить прибор. А то бы обедали (если можно назвать обедом еду в два часа ночи) поодиночке, не выключая даже ленты.