Дмитрий Дейч - Прелюдии и фантазии

Замолкают звуки города («Зима в Тель-Авиве»), человеческие голоса, музыка (в цикле «Прелюдии и фантазии», отчасти — и в остальных), которая, что важно, является наравне с кино и сном одним из структурных способов построения, существования текста, наступает — буддийская тишина. И это есть финальное, окончательное превращение. Вкрадчивая, почти незаметная не только для окружающих, но и для самого субъекта (преображенный, он может и не ощущать ничего, помимо гармонии) трансформация:

«Он заворачивается в одеяло и, хмурясь спросонья, ковыляет в туалет. Машинально, на ходу заглядывает в зеркало и вдруг останавливается, как вкопанный. Что-то сдвинулось… Он уверен: этой ночью что-то в нём изменилось. но что именно?.. <...> "Габи, ты ведь не собираешься торчать там вечно?" — голос отца.

Кто, я?

"Ты! Ты!"

Я? — спрашивает Габи, придирчиво изучая собственное отражение.

"Перестань дурить!"

Габи оттопыривает нижнюю губу, пытаясь вылепить подобие отцовского лица. Ничего себе! Раздувать щёки, одновременно оттопырив нижнюю губу, — совсем непросто. Как ему это удаётся? <...> Габи нажимает на рычаг слива.

Вода 20 обрушивается на фаянс, окончательно стирая подробности таинственной ночной трансформации».

Такая обширная цитата (в которую уместилась почти вся новелла) оправдана, ведь в ней — все, буддийский катехизис по сути: счастливая утрата собственного Я (и изумление мирянина), новое видение мира просветленным зрением, трансформация.

И — ирония. Ибо в прозе Дмитрия Дейча, как уже говорилось, дидактика одета в цвета иронии. Возможно, это и есть — лучшая одежда тишины. В которую в итоге сливается богатое разнообразие стилей. Как после хлопка одной ладонью, как послезвучие китайского колокольчика на пустынном израильском ветру. Послевкусие буддийской тишины. Ускользающий отзвук. Тиши…

1Сам Дейч использует архаическую словоформу «катайский», тем самым дистанцируя «свой» Катай от общепринятого Китая и «позиционируя» его как своего рода Шамбалу, Внутреннюю Индию, Шангри-Ла…

2Хотя «Имена ангелов» скорее отсылают к «Королю-рыбаку» Т. Гиллиама.

3Возможный аналог — одновременно детские и взрослые сказки Игоря Жукова.

4Название части «Прелюдий и фантазий» — «Мечты и молитвы» — существуют в какой-то той же, кажется, области, что и «Признания и проклятия» Чорана.

5Например, о «ковбойцах и еврейцах». «Слова — лазутчики сновидений».

6 Тема ангелов в современной прозе вообще ждёт еще специального исследования — взять хотя бы «Ангелов на первом месте» Дмитрия Бавильского, «Ан-гелологию» Андрея Лебедева и ангелов в стихопрозе Андрея Сен-Сенькова, авторов одного с Дейчем поколения и вообще близких ему в, если совсем уж обобщить, плане создания необычной прозы. Минимальный культурологический подход к теме см. в: Чанцев А. Такая популярная ангелология//Частный корреспондент.

7 Герои Дейча в своих симпатиях к четвероногим, переходящих в желание стать ими, не совсем одиноки в современной литературе — можно вспомнить недавнюю книгу Вольфа Эрльбруха «Леонард», в которой маленький герой настолько хочет стать пятнистой собакой, что фея по его просьбе делает его ею. Леонард продолжает счастливо жить со своими родителями в новом обличье.

8 Схожим образом философский дискурс того же Чорана Фернандо Саватер назвал «антипедагогическим» (См.: Zarifopol-Johnston I. Searching for Cioran. Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press. 2009. P. 80).

9 У Дейча же, замечу в скобках, с «картинами изменчивого мира» рифмуется «литература беспокойного присутствия».

10 О теме антиномичности, сопряженной также с превращениями («амбивалентность череды превращений», по выражению самого Дейча), см.: Чанцев А. Полный чайник пустоты [Рец. на кн.: Дейч Д. Сказки для Марты. М.: Гаятри, 2008]//НЛО. 2008. № 92

11 Так у Дейча — Федон обрёл лишнюю «д» в имени.

12 Как сказано уже в сборнике «Игрушки»: «в конечном счёте, все вы однажды становитесь похожими на меня».

13 «Мёд льётся. Они смотрят, как льётся мёд. В полной тишине льётся мёд. Они смотрят» («Соседи Гриффита).

14«…Подтвердила обалдевшая после внезапного воскресения Муха, и они разом повисли в воздухе, похожие на две капли мёда, чудесным образом воспарившие в пыльном пустом пространстве».

15Изящная диатриба телевидению встретится еще в новелле, где сторонний взгляд восхищается духовной «продвинутости» современных людей — они молятся богам в телевизоре, отдают им свои время и эмоции, как аскеты, ходят затем умственно и эмоционально истощенными.