Далеко внизу была земля, и она быстро приближалась. Сперва я испугался, но посмотрев по сторонам, понял, что все без исключения продолжают веселиться — теперь они кувыркались в воздухе и играли в догонялки. «Что будет, когда мы упадём?» — закричал я, и кто-то из них прокричал в ответ: «Наверное, что-то невообразимое!».
Снился Голос, сопровождающий все мои действия. Поднимаю руку, он говорит: «поднимая руку». Сворачиваю за угол, говорит: «сворачивая за угол». Сперва я не обращал на него внимания, ощущая его присутствие как нечто далёкое, как фон. Но в какой-то момент остановился и принялся выжидать. Голос тоже замешкался. Наконец он сказал: «Ну всё». Я осторожно пошевелил рукой. Ногой. Тишина. Ничего. Пусто.
Снились голые балерины и Нарцисс за занавесом. В разгар представления на сцену вышел человек и сказал: я директор театра.
Всё остановилось: музыка и движение.
Директор сказал: всё очень медленно. Нам за это не заплатят. Давайте-ка поживее.
Нарцисс показался из-за занавеса и ответил: приведите волшебника, и всё изменится.
Балерины захлопали в ладоши и закричали: волшебника! волшебника!
Директор кивнул и помахал кому-то за сценой. Вышел волшебник. Свет погас и все оказались в полной темноте.
Волшебник сказал: чудо номер один. Пробуждение спящих!
Я проснулся. И в самый момент пробуждения краем сознания, внутренним каким-то слухом услышал: Чудо номер два. Пробуждение бодрствующих!
Автомобильная трасса посреди обширной равнины, движение замерло, люди высыпали из машин, стоят, задрав головы: в небе — гигантские металлические шары, как ртутные капли, каждый — размером с Эверест. Запах горячего металла. Тишина: дуновение ветра.
Снился китобойный промысел. Я — ахав в спецовке, с головы до пят перемазанный китовым жиром. Кит — хитёр и ловок, несмотря на габариты. Умён. Охота на кита — не убийство, а ритуал. Оператор гарпунной пушки — редкая профессия. Киты знают меня в лицо. Во сне даю им имена: Пушок, Отшельник, Весёлый Роджер. Киты не умирают насовсем. Время спустя они снова оказываются в океане, и приветствуют меня как старого доброго знакомого.*
*Верно, то была китобойная Валгалла, где смерти нет, но есть вечная Охота.
Снился первомай. Флаги и ленты. Трибуны. Я с транспарантом: «СЛАВА СМК!» Подходит какой-то мальчик, спрашивает: «Что такое «СМК»?» Я открываю рот, чтобы ответить, и вдруг понимаю, что понятия не имею что такое «СМК». Тут вижу, люди на меня коситься начинают. Мол, непонятный, мутный какой-то человек, и транспарант у него — не наш, не советский. Выхожу на трибуну. «Товарищи! — говорю, — вот вы совершенно напрасно на меня коситесь, потому что лозунг на моём транспаранте — самый что ни на есть партийный, правильный. «СМК» означает «Союз Матёрых Коммунистов». Между прочим, сам товарищ Ленин этот Союз основал в 1914-м году. И только благодаря подрывной деятельности и культу личности Сами Знаете Кого Союз Матёрых Коммунистов был переименован в КПСС.» Говорю так убеждённо, что сам готов поверить, и тут вижу, что праздничную площадь пересекают бегом какие-то люди. Бегу в другую сторону, дворами, переулками, ни на мгновение не выпуская из рук транспарант. И тут навстречу выходит Верно, то была китобойная Валгалла, где смерти нет, но есть вечная Охота.
Предварительные замечания человек в форме, с пистолетом. «Тааак, — говорит, — и что же это на вашем транспаранте?» Разворачиваю к себе транспарант и вижу: «Да здравствует ОКН!» «Что за ОКН? — ласково спрашивает человек в форме, подбираясь поближе, — Организация Капиталистических Наций?» «Нет, что вы! — смущённо говорю я, — ОКН — это Орден Качества Натурального… ээээ… Хозяйства». «Это очень странно, — говорит человек с пистолетом, — потому что если верить вашим словам, должно быть написано «ОКНХ». Немедленно добавьте недостающую букву». Я приписал сбоку — довольно коряво — недостающую букву «Х», и с невероятным облегчением проснулся.
Снилась опера.
Лучано надрывается, как проклятый, ему непросто. Я — в зрителях, в первом ряду.
Слушай, — Лучано наклоняется ко мне и жалобно говорит (почему-то с кавказским акцентом): принеси мороженого, а! Ну пожалуйста! Как брата прошу!
Перипетии на пути в буфет: здание оперы выстроено архитектором сновидений так, чтобы запутать следы истины, заморочить случайного зрителя. Наконец, мороженое у меня (и быстро тает).
Читать дальше