Роберт Менассе - Блаженные времена, хрупкий мир

Лукаса Трояна действительно заинтересовало то, что говорил Лео. Разница в возрасте внушала ему определенное уважение к собеседнику, а хмель заставлял воспринимать все как сквозь пелену тумана, за волнами которого скрывалась древняя тайна. Он действительно сел за этот столик, потому что сразу почувствовал сильную тягу к Юдифи, а этот человек, который сидел рядом с ней, казалось, не имел к ней никакого отношения. Но теперь тот интеллектуальный интерес, который так настойчиво проявлял к нему Лео, стал ему льстить. Он явно был за демонстративное выдвижение духовного на первое место, так, чтобы это вызывало достаточную идеосинкразию, чтобы воздействовать смело и убедительно. Убедительно, или убежденно, для Лукаса это было одно и то же. Это был уже вопрос вкуса. Он изучал историю искусств и философию, а это означало, что он с наслаждением и безо всякого честолюбия следовал своим художественным интересам. Он, сын известного венского университетского профессора, не испытывал недостатка ни в чем, кроме взглядов на жизнь, которые отличались бы от отцовских. Лео заворожил его, потому что он не в состоянии был определить, гений Лео или болтун. В любом случае, в нем не было ничего от той удушливой мелкобуржуазной ограниченности, которую начал культивировать в семье его отец, когда завершил труд над своим новым образцовым произведением. Но, с другой стороны — Юдифь. Лукас поправил брючный пояс, который сдавливал талию, таким движением, как обычно пожимают плечами. Не заказать ли еще бутерброд. Слушая Лео, он прижал свою ногу к ноге Юдифи.

Умный юноша, сказал Лео позже, когда вез Юдифь домой. Юдифь не ответила, вокруг глаз у нее были глубокие тени, словно маленькая черная маска на лице. Она не сняла ее.

Летом Лео, Юдифь и Лукас уже вместе поехали в Венецию.

Что делал Лео в Венеции? Вена была для него совершенно чужим городом. Если бы он поехал в Венецию по приглашению конгресса, для чтения доклада, тогда он с удовольствием осмотрел бы город. Если бы он поехал в Венецию, потому что писал работу о Джорджоне [12] Джорджоне (наст. имя Джорджо Барбарелли да Кастельфранко, 1476 или 1477–1510) — итальянский живописец венецианской школы, один из основоположников искусства Высокого Возрождения. и в связи с этим собирался изучить подлинники его полотен, выставленные в Академии, то он, прежде чем вернуться в Вену, наверное, познакомился бы и с площадью Св. Марка, отведал бы Spaghetti в траттории, попробовал бы tramezzini — тартинки и даже, пожалуй, прокатился бы на vaporetto — речном трамвайчике. Но он был в Венеции без особой причины и цели, просто, как говорится, за компанию, и он спрашивал себя, мечась между отелями и vaporetto, потея в своем чересчур теплом костюме, ощущая, как ручка дорожной сумки больно врезается в ладонь, спрашивал себя, как только они приехали, как у него могли появиться эти странные компанейские настроения. Юдифь и Лукас от этих мытарств по жаре в поисках гостиницы совершенно измотались и набрасывались на Лео, словно он виноват был в том, что и первый, и второй, и третий отель, где они справлялись о цене номера на одну ночь, оказались так дороги, что Лео приходилось отправляться вместе с ними на дальнейшие поиски.

Это путешествие неизбежно должно было обернуться катастрофой. Как и любое путешествие, Лео был убежден в этом. Все вокруг незнакомо, все стоит денег, которых у тебя нет. В голове не рождается ни одной разумной мысли, потому что ты непрерывно вынужден заниматься вещами, с которыми дома давно все ясно, например, где жить. Зато ты получаешь впечатления, которые тут же забываются или, во всяком случае, путаются, потому что ты ничем не связан с тем, что ты видишь, тебе нет до этого никакого дела, и поэтому никогда по-настоящему ничего во всем этом не поймешь. Лео решил, что позже, когда им придется скучать вместе в какой-нибудь кофейне, он скажет: все, что встречается в других странах, можно описать с помощью одной фразы: этого я еще никогда не видел. Притом это ничем не отличается от того, что ты никогда не видел где-нибудь в другом месте, да и никогда не увидишь.

Это рассердит Юдифь, которая непременно хотела совершить это путешествие, а Лукасу будет что взять на заметку.

Когда им удалось найти пансион, который был так же дешев, как и выглядел, выяснилось, что там имелось всего два одноместных номера, причем одноместные номера стоили почти столько же, сколько двухместные. Лео, который при скудной ежемесячной помощи, назначенной ему родителями, вынужден был экономить на всем, предложил взять отдельный номер для Юдифи, а им с Лукасом поселиться в двухместном. Это должно было обойтись им дешевле, тем более, что одноместных номеров на всех них не хватало. Юдифь рассмеялась и сказала, что ей не нужен одноместный номер, она может устроиться на ночлег прямо перед дверью двухместного номера и охранять мужчин, чтобы им никто не докучал. Лукас обнял Юдифь за плечи и сказал, что он, как кавалер, никогда этого не допустит, пусть лучше Юдифь поселится в одной комнате с ним, а Лео займет одноместный. Нет, ни в коем случае, испуганно сказал Лео, решив, что Лукас предлагает это всерьез, я ведь подумал только, что это стоит почти столько же, и можно было бы…