Сергей Доренко - 2008

А у музея Ленина собирались люди. Когда набралось человек с тысячу, о стихийном сборе сообщило радио. И тогда еще и еще стали подходить отовсюду. У некоторых – транзисторы. Вокруг них – кучки слушающих новости. Когда приехал Лимонов на старинном кадиллаке, было уже в странном сообществе у музея около пяти тысяч фигур. У Лимонова мегафон был. Он не стал тратить время на пламенные речи. Он заорал сиплым ломающимся голосом: «Национал-большевики – ко мне! Авангард Красной Молодежи – ко мне! Есть дело!» Дело выявилось и определилось очень скоро. Часть молодых людей в черном отправились к машинам. Поехали они в Бутырку, в тюрьмы на Пресне и в Печатниках освобождать своих сидящих товарищей. Другие же большой растянутой группой пошли к Спасской башне. Решили брать Кремль. Да и чего его не брать, когда он сдан уже. Группа же бледных юношей – студентов-очкариков – под водительством журналиста-воителя Влада Шурыгина побрели брать ФСБ, чтобы не позволить контрреволюции остановить захват власти.

В это же самое время в атаку на ФСБ отправилась в полном почти составе фракция Жириновского в Государственной думе. Они хотели срочно захватить имеющие к ним отношение личные дела агентуры.

Не получилось ничего ни у бойцов Влада Шурыгина, ни у жириновцев. Сотрудники ФСБ подожгли оба своих здания. Здания загорелись примерно одновременно, и до сих пор ходят слухи, что на пожарище нашли потом во множестве пустые канистры. Группы штурмовиков не очень расстроились, увидев бойко разгоравшийся пожар. Шурыгин вступил в спор за автомат с одним из стоявших на Лубянской площади военнослужащих. Спор быстро выиграл, сказав проникновенно: «Отдай оружие, сынок, не обижай меня, старика». Автомат теперь висел у него на плече и выглядел обязывающе. Человек без автомата может ваньку валять сколько угодно. Но не таков человек с автоматом. Побудительные силы оружия подтолкнули захватить уж хоть магазин «Детский мир» для правильного обзора местности. Он забрался на «Детский мир» – на крышу. Увидел красоту московскую и пожар – превосходный, волнующий и такой революционный пожар. И выпустил весь рожок из автомата очередями по горящим зданиям ФСБ. Лицо у него сделалось абсолютно демоническим. Он простирал руки к пожару и хохотал. Студентов своих сильно напугал бесстыдством страсти революционной.

Если бы в момент прихода Святого Владимира Крестителя к статуе Перуна Перун бы ожил и засадил бы автоматную очередь в живот князю Владимиру, представляете, какое бы у него было лицо при этом? У Перуна, я имею в виду? Он вмолотил бы целый рожок в святого, потом, разогнавшись, бил бы его ногами уже неживого и в конце столкнул бы в Днепр со словами: «Сдохни, гнида». И хохотал бы потом раскатисто – простирая руки. И улыбался бы потом сладостно и каннибальски чувственно, отстояв правду и старину русскую – с усатым лицом Шурыгина.

Перун-Шурыгин парил над пространством там, на крыше «Детского мира». Он не хотел уходить, красиво горело. Но надо было. Подумал – взять здание правительства, чтобы оттуда не нанесла удара контра. И начинать руководить страной – связываться с регионами. Ставить своих комиссаров кругом, создавать сетевые штабы – действовать на опережение, генерировать будущее. Революция – вопрос господства над временем больше, нежели над пространством. Надо было захватывать время, пространство потом приберем еще. Вернемся еще. Он, Перун, проиграл уже однажды инициативу князю Владимиру, теперь ученый стал – своего не упустит. Власть, кстати, почему проигрывает всегда революционерам? Потому что борется за удержание пространства и забывает про время. Но в Москве власть уже не дралась. Тут пространство было уже подарено грядущему ядерному взрыву. Да и времени осталось – так себе, одни осколки времени. А сколько оставалось до взрыва?

Лимоновцы, Авангард Красной Молодежи и попутчики, когда подошли ко входу в Кремль у Спасской башни, немедленно выступили в качестве не декоративной, но властной силы истории. Вот почему: почти одновременно с ними Кремль приехали брать северокавказские боевики. Группа боевиков, которой не удался штурм Калининской атомной станции в Удомле, приехала в Москву. Ядерный реактор в Курчатовском институте нашли террористы уже остановленным и без охраны, решили, что потом еще вернутся туда, если понадобится. А пока взрывали цистерны с аммиаком на московских мясокомбинатах. Потом поехали и взяли с налету центр управления энергопотоками Мосэнерго. Это уже от Кремля – через речку. Расстреляли из автоматов, а потом и взорвали все помещения с пультами. После чего с электричеством в городе, а также с метро и с подачей воды было покончено бесповоротно. И так далее: отопление прекратилось, бензоколонки остановились, мобильная телефонная связь через пару часов тоже кончилась, а стационарная и того быстрее. А уже из Мосэнерго приехали террористы брать Кремль, уж больно он призывно блистал сусальным золотом замеса еще Пал Палыча Бородина. Слишком, слишком много золота на купола кремлевские отпустил Пал Палыч. Ах, Пал Палыч, ах, расточительнейший! Лучше бы он его прикарманил. Полезнее бы в историческом разрезе получилось. Но нет. И вот: поманились, повелись дикие горцы на золото Пал Палыча – решили брать.