Оливия Голдсмит - Билли-талисман

Он встал и спросил:

— Готова идти дальше?

Кэйт поднялась и взяла его за руку.

Они шли еще с полчаса, пока не оказались у дома, который не был ни так изыскан, как другие, ни запущен, подобно тому, на который Билли недавно указывал. Остановившись, он стал искать что-то в кармане.

— Зайдем сюда, — предложил он, сделав три шага и обернувшись у входа.

Сначала Кэйт подумала, что он ищет уединенное место, чтобы поцеловать ее, но, пока она догоняла его, он уже вставлял ключ в дверь. Взяв за руку, он ввел ее в прихожую дома на две квартиры. Потом достал другой ключ, чтобы открыть вторую дверь. За ней была пустая комната.

— Пройдем здесь, — сказал Билли и повел Кэйт по деревянному полу к задней двери.

Кэйт показалось, что она попала в другой мир. То был внутренний сад, но что за сад!. Небольшая лужайка была в прекрасном состоянии. В сравнении с ней зеленые площадки доктора Мак-Кея казались лысыми. Там и тут на лугу были разбросаны серо-голубые камни, подобно островкам в зеленом море. Они вели к неутоптанной изогнутой тропинке, ведущей к шатру из цветущих деревьев. За ними был небольшой пруд, окруженный ирисами и папоротниками. Кэйт видела промелькнувшую под листьями кувшинки и ряской золотую рыбку. Два деревянных стула, обветрившиеся до серого цвета, стояли у воды. Увитая плющом кирпичная стена за ними отделяла этот дворик от остального мира.

Но Кэйт не заботило сейчас, что было за той стеной. Это был самый безмятежный, самый ухоженный из всех садиков города, которые она видела. Ей теперь хотелось остаться здесь. Она взглянула на Билли, стоявшего в солнечном свете посреди лужайки и наблюдавшего за ней. Она подошла к нему.

— Как только ты узнал об этом месте? — спросила она.

— Это принадлежит мне.

— В каком смысле?

— Когда я был ребенком, мы жили здесь. Это бабушкин дом. Она жила на нижнем этаже, а мы наверху. Мама ухаживала за садом. Она меня научила, и мне это стало нравиться. — Взяв Кэйт за руку, он повел ее к одному из стульев. — А тебе нравится?

— Потрясающе, — ответила Кэйт. Она вспомнила «Тайный сад» — свою любимую книгу детства. — И ты сам за всем этим ухаживаешь? А люди, которым принадлежит дом теперь…

— Дом принадлежит мне, — сказал Билли.

— Но ты же живешь…

— Да, я живу над баром, поскольку это удобно и там вполне комфортабельно, к тому же то место напоминает мне об отце. Я сдал этот дом, но нижний этаж оставил свободным, так что всегда могу попасть в сад. Я обновил дом — точнее, не один, а с помощью друзей — плотника и водопроводчика, которые когда-то работали с отцом. Так что теперь здесь отдельные квартиры, но их легко снова превратить в семейный дом — возможно, когда-нибудь.

Кэйт сидела, стараясь не обнаружить своего изумления.

— Ça te plaît? [26] Тебе это нравится? ( фр .) — спросил он.

Понравилось ли ей?

— Je lʼadore , — призналась она. — Cʼest un vrai paradis [27] Обожаю. Это — настоящий рай ( фр .). .

Ей не хотелось, чтобы Билли заметил, насколько она восхищена, потому что это могло привести в замешательство и ее, и, возможно, его. Будучи психологом, она самоуверенно полагала, что разбирается в глубинах душ людей, но на каждом шагу ошибалась, оценивая Билли. Мысль о том, что он мог ухаживать за травой, сажать цветы, сгребать листья, никогда бы не пришла ей в голову. С какой стати? Она еще не знала, как может этот сад помочь ей лучше узнать Билли, но видела, как он много значил для него. И как много значит для нее самой. Мужчина, способный создать и лелеять такой сад, вероятно, человек необыкновенный. И как она не смогла этого разглядеть? Может быть, потому, что он выглядел таким несерьезным и беззаботным? Но такой сад требовал и заботы, и… усердия. И еще фантазии. Она еще раз осмотрела все это выпестованное великолепие. У Кэйт захватывало дыхание. Мужчина с такими качествами, без сомнения, мог быть прекрасным отцом, мужем, другом.

Она осмелилась взглянуть на него. Он пожал плечами.

— Il faut cultiver notre jardin [28] Нужно ухаживать за своим садом ( фр .). , — процитировал он Вольтера. — Я когда-то работал здесь вместе с мамой.

Билли рассказал ей о смерти отца, но она еще не задавала ему вопросов о матери. Теперь же осмелилась.

— Рак поджелудочной железы, — поведал Билли, и Кэйт вздрогнула. Ей было известно, что это означает ужасную и болезненную смерть.

— Я так сочувствую, — сказала она. — Когда?

— Не так давно. Накануне Дня благодарения. Мне до сих пор тяжело в этот праздник.