Юрий Поляков - Гипсовый трубач - дубль два

– А что от нас потребуется взамен? – лениво спросил режиссер.

– Ничего особенного, – еще ленивее отозвалась сверхсрочница. – Если мы решаем вашу проблему, вы передаете в собственность Эмопээс десять комнат в вашем доме ветеранов.

– И все?

– И все! – величаво кивнула Ведмедюк.

– А если вы не решаете нашу проблему?

– Ну, Дмитрий Антонович… Ну, вот опять вы… – захныкал Огуревич.

– Это исключено! – Боледина от возмущения даже стукнула колечком по столу, а потом, спохватившись, стала опасливо разглядывать крепление камешка.

– А все-таки? – не унимался Жарынин.

– Тогда мы расходимся по нулям, – с индейской невозмутимостью разъяснила председательница.

– Вот видите! – воскликнул директор. – Очень выгодное предложение!

– Договор подписываем немедленно! Павел Григорьевич! – скомандовала она.

Протосолженицын мгновенно достал из портфеля приготовленные листочки, а Боледина царским движением извлекла из сумки, похожей на хозяйственную, цилиндрический футляр с печатью.

– Почему немедленно? – решился вставить слово и Кокотов.

– Чтобы сегодня же начать действовать. Неужели непонятно? Когда суд? – раздраженно спросила Ведмедюк.

– Скоро! Очень скоро! – загрустил Огуревич, видимо, тайком махнувший еще одну невидимую миру рюмаху.

– Реквизиты вашей стороны можно вписать от руки, – ласково пояснил Гавриилов и подвинул странички директору.

Заместительница тем временем вынула из футляра круглую печать и дыхнула на нее, широко раскрыв неухоженный рот, в который дантист если когда и заглядывал, то лишь для того, чтобы ужаснуться. Огуревич, в свою очередь, механически полез в боковой карман за авторучкой…

– Вот здесь! – еще ласковее подсказал супергном, показывая обкусанным ногтем, где подписывать. – А в качестве бонуса к договору я могу бесплатно прочитать вашим ветеранам цикл лекций…

– Кроме того, мы поможем продать мемориальные скамейки за рубеж. Теперь союзы русских писателей есть в двенадцати странах, даже в Австралии. У нас со всеми договоры о сотрудничестве… – со значением пообещала Ведмедюк.

– Великолепно! – воскликнул повелитель энергетических глистов.

– На какую же тему лекции, если не секрет? – нежно спросил Жарынин, жестко перехватывая директорскую руку с «паркером».

– Ну, например, «Эсхатологический дискурс русской литературы». Или – «Преодоление советского рабства в современной прозе». Или – «ГУЛАГ как архетип русской души». Или…

– Достаточно! – оборвал игровод. – У меня к вам, господа, встречное предложение. Сен-Жон Перс настоятельно советовал: с договором, как и с женщиной, прежде чем расписаться, надо переспать…

– Выбирайте выражения! – вскинулась сверхсрочница.

– Пардон, пардон, мадмуазель! Я не хотел оскорбить ваше целомудрие! Завтра утром мы приезжаем к вам в офис и подписываем контракт. Годится?

– А почему не сегодня? – нахмурилась Ведмедюк.

– А почему не завтра? – вопросом на вопрос ответил режиссер.

– Ну, хорошо…

– Вот и ладно! Значит, завтра с утречка мы приезжаем к вам… – потер руки Жарынин.

– Нет! – хором вскричали «мопсы». – Лучше мы к вам!

– Аркадий Петрович, не возражаете?…

– Я… нет… может, сегодня?…

– Нет, завтра! – отчеканил игровод, встал и галантно поклонился.

«Мопсы» посмотрели на него с ненавистью и строем покинули кабинет. Замыкавший шествие Гавриилов хотел было захватить с собой и листочки договора, но Жарынин предусмотрительно прижал их ладонью к столу.

– А когда? – вдогонку спросил безутешный директор.

– Мы сами вам позвоним, – через плечо ответила Боледина.

– Вы все испортили! – чуть не заплакал Огуревич, когда дверь закрылась. – Они не позвонят, нет, не позвонят!

– Что вы рыдаете, как девственница, которая забыла взять у своего первого мужчины номер телефона!

– Это же серьезные люди!

– А как вы определяете, на глазок или заглядываете в мировое информационное поле?

– Ну, зачем вы так! Мы гибнем! Гибнем!

– Оттого и гибнем, что вы наподписывали кучу дрянных бумажек! Успокойтесь! Во-первых, мы с коллегой только что от Скурятина. Он дал указание нам помочь!

– Не может быть! И вы молчите! – От радости Огуревич схватился за сердце.

– Ладно, только не перейдите от восторга в лучевое состояние! А во-вторых, эти «мопсы» – обыкновенные проходимцы.

– Но они писатели! – со священным трепетом в голосе воскликнул директор.

– Вы полагаете, среди писателей нет проходимцев? Есть. И даже больше, чем среди обычных граждан, исключая, конечно, бизнесменов и экстрасенсов. Не правда ли, мой милый соавтор?