Владимир Вертлиб - Остановки в пути

— Да что ты сразу…

И они стали спорить шепотом, но возбужденно жестикулируя. Через некоторое время мама и правда ушла искать комнату. А я привалился к плечу отца и мгновенно заснул.

— Ю вонт рум? [12] Вам нужна комната? (искаж. англ.)

Я вскочил и открыл глаза. Перед нами стоял молодой человек, который все это время расхаживал неподалеку.

— Ю вонт рум? Ай хэв рум. Вери чип. Вери гуд. [13] Вам нужна комната? У меня есть комната. Очень дешевая. Очень хорошая (искаж. англ.) .

— Нет! — оборвал его отец, но незнакомец не отставал.

— Ю кам виз ми, ай шоу ю. Рили гуд плейс. Онли твенти гилдерс пер найт. [14] Пойдемте со мной, я вам покажу. Очень хорошая комната. Всего двадцать гульденов в день (искаж. англ.) .

Тут отец встал и произнес по-русски длинную фразу, в которой в весьма нелестном контексте упоминалась мать молодого человека. Меня очень удивило, что отец знает мать совершенно незнакомого голландца и даже собирается сделать с ней что-то странное. Но я уже перестал изумляться тому, что говорил и делал отец. Длинная фраза возымела действие. Либо молодой человек знал русский и решил спасать свою мать, либо и так догадался, что отец у него комнату не снимет. Так или иначе, он вскинул руки, словно защищаясь, и попятился.

— Окэй, окэй, — сказал он. — Ю донт вонт. Ай гоу. [15] Ладно, ладно. Не хотите, я уйду (искаж. англ.) .

Однако из зала ожидания не ушел и даже опять закурил сигарету.

Я снова привалился к отцовскому плечу и заснул. Мне приснилось, что я куда-то еду вместе с де Врисом. Он глотнул из термоса, а потом протянул его мне. Мне очень хотелось пить, и я тут же его осушил. Это был чай с ромом. Я еще никогда в жизни не пробовал ром. Он приятно щекотал нёбо и отдавал то ли медом, то ли шоколадом. Вдруг поезд резко остановился, я соскользнул с сиденья и упал на колени.

Я стоял на полу на коленях. Отец взял меня под мышки и посадил на скамейку. Потом стряхнул с моих штанов приклеившиеся окурки. Я сразу же снова заснул и проснулся, только когда до меня, словно издалека, донесся мамин голос.

— Да я же тебе уже объясняла, — доказывала она, — это все бесполезно. За такие деньги в центре города тебе даже собачью конуру не сдадут.

— А я хочу в собачью конуру! — заявил я.

— Тебя никто не спрашивал.

— Ну и что нам, по-твоему, делать?

— Так где же пансион этого человека из поезда?

Отец достал из кармана штанов визитную карточку.

— Кёйкенстраат, семнадцать. И где это, интересно?

— План города я раздобыла, — сказала мама.

Спустя почти час, после тряски в трамвае и утомительного марш-броска, мы стояли перед мрачноватым кирпичным зданием пансиона. Над звонком красовалась надпись «Беллен», [16] bellen (нид.) — звонить; bellen (нем.) — лаять. и я невольно вспомнил о собачьей конуре.

Маме пришлось звонить трижды, и только потом дверь со скрипом отворилась. К нам вышла женщина лет шестидесяти, с бледным лицом и с сеткой на рыжевато-русых волосах. Она недружелюбно оглядела нас с головы до ног и произнесла что-то по-голландски.

— Мы бы хотели снять номер на двоих… с ребенком, — по-немецки сказала мама.

Женщина подняла брови и затрясла головой.

— Ик вехряйп у нит, — отрезала она.

— На двоих, с ребенком, — еще раз попыталась было мама.

— Ик вехряйп нит, ват у вилт. [17] Не понимаю, чего вы хотите (нид.) .

— Номер на двоих, дешевый, — повторила мама, показывая ей три пальца.

Женщина задвигала нижней челюстью, как будто что-то пережевывая, помолчала и снова окинула нас скептическим взглядом. По-моему, наше появление ее не озадачило и не насторожило, на самом деле, она даже наслаждалась этой ситуацией. Внезапно я догадался, что она прекрасно понимала каждое слово. Я почувствовал, что она над нами смеется. В ту же минуту, кажется, родители тоже догадались.

— Да она просто прикидывается, я вам точно говорю, — сказал отец по-русски. — Молчит, ничего не отвечает…

— А черт его знает… — Мама, по-моему, тоже была озадачена.

Тут хозяйка пансиона заулыбалась, взгляд у нее потеплел.

— Так значит, вы не из Германии? — спросила она на хорошем немецком, почти без акцента.

— Нет, мы из Австрии приехали, — заикаясь от изумления, пробормотала мама.

— Но вы ведь и не из Австрии родом?

— Нет, из России. Мы эмигранты, — заверила ее мама и покосилась на отца, а он пожал плечами.

— Входите, — любезно сказала голландка и распахнула дверь. — У меня есть для вас недорогая комната. Она вам понравится.