Уилл Селф - Как живут мертвецы

— О, знаешь ли, совсем неплохо. Хотя многие старики не смогли приехать. Не знаю почему.

— Ну, что ж… похоже, эта дребедень продлится до утра, — сказал другой мормон, который был выше, но, на взгляд Наташи, тонко чувствовавшей людские странности, неотличим от своего товарища.

— Похоже, так, — ответил Гари, залезая в машину.

— До свидания, — сказала Наташа мормонам, садясь с другой стороны.

— До свидания, мэм, — в один голос ответили они.

Гари завел мотор, и они тронулись.

— Это что за типы? — засмеялась Наташа.

Но Гари, привыкший ко всем затерянным здесь племенам, спокойно ответил:

— Мормоны. Они славные ребята. Держат бесплатные аптеки вдоль дороги. Всегда помогают в беде и не слишком задаются, в отличие от многих фундаменталистов. Вот от кого можно взвыть. — Он вытащил две банки пива из холодильника и, открыв одну, протянул Наташе. — Так куда ты хочешь поехать?

И никаких поползновений. Похоже, у этого человека был иммунитет на такие вещи. Наверное, он сам мормон, подумала Наташа.

— Когда мы ехали на автобусе из Алис-Спрингс, — откуда пришли эти слова? — один человек сошел километрах в ста южнее. Какой-то абориген…

— Вполне возможно, — перебил ее Гари, направляя машину на юг.

Наташа описала аборигена, его поношенную широкополую белую шляпу, весь его облик — казалось, этот человек обладает полной информацией.

— Это Фар Лап Джонс, — сказал Гари.

— Отвези меня к нему.

Гари поперхнулся, расплескал пиво и дернул машину так резко, что их бросило друг к другу — бедро к бедру, грудь о грудь.

— Господи-боже, детка, ты, должно быть, сошла с ума!

— Почему?

— Он самый могущественный человек на всей Территории. Никто — черт возьми, действительно никто, кроме его управляющего — даже и помыслить не смеет о том, чтобы приблизиться к владениям Фар Лапа. Ты видела эти проклятые бумеранги у меня в доме, такие черные?

— Угу.

— Наказующие бумеранги племени валбри. С валбри лучше не связываться. Мужчины племени повалили меня на землю и нанесли пять ударов: здесь, здесь, здесь, здесь и здесь. — Он указал на свои ключицы, плечи, локти, бедра и крупные голые колени, прижатые к влажному виниловому щитку. — А после женщины задрали чертовы юбки и обоссали меня с ног до головы. И, кроме того, — продолжал он более спокойно, возвращаясь на почву логистики, — это далеко в буше. Две трети пути надо месить грязь, непролазную грязь, а дальше вообще дороги нет. Там даже джип завязнет. Нет, это невозможно. Невозможно, черт возьми.

— Но мы же можем проехать немного вперед, верно? Всходит Луна, и мне хотелось бы поглядеть на буш при лунном свете. Нам ведь не обязательно ехать до конца, ведь так? Туда, где это происходит?

— Нет… разумеется, нет.

Они поехали на запад по чистой грунтовой дороге, как по реке, текущей меж серебристыми стволами эвкалиптов, ее песчаная поверхность мерцала в лунном сиянии. Разве может что-то страшное быть таким прекрасным? Через двадцать километров они остановились, немного пообнимались на переднем сиденье, но когда он потянулся к ее красному центру, Наташа отстранилась и попросила проехать еще немного вперед. Через тридцать пять километров она помогла ему вынуть одеяло из багажника и расстелить в высохшем русле реки. Без всяких колебаний. Без колебаний подняла руки вверх и стянула через голову выцветшее платье в цветочек. Без колебаний сделала шаг вперед — открытая мужчине, открытая миру. А он, он чувствовал себя совершенно околдованным. Измотанным и завороженным. Конечно, она была прекрасна — с длинными иссиня-черными волосами, нежной, как крыло мотылька, кожей, серебристым телом, жадным ртом и вездесущими пальцами, — но этого мало. То была страсть, подобная искусству или магии. Страсть, кующая судьбу под звездами, висевшими на чернильном небе, словно непостижимо крупные, сверкающие виноградные гроздья, припудренные пылью вечности. Она совершенно забылась в его объятиях, а он потерял власть над собой. И, потеряв себя, она взяла его с собой, крича: «Me-shugg- en-eh!» Откуда пришло это слово?

Они выпили еще немного веселящей жидкости, и, осмелев, она уговорила его проехать еще немного вперед по руслу высохшей реки. Через сорок километров дорога оборвалась, и они едва не увязли в песке. Что было бы лучше для них обоих. Но Наташа уговорила Гари, а Гари уговорил машину, которая с ревом ползла по песку между колючими кустами, проплывавшими мимо. Они ехали в лунном свете со скоростью пешехода.