Игорь Неверли - Сопка голубого сна

Мы пообедали индейкой, потом играли в шашки, а под вечер Вера Львовна рассказала мне о себе и о своей семье.

В конце XVIII века мелкопоместный дворянин генерал Федор Извольский отличился, командуя гренадерской дивизией, и в благодарность получил от Екатерины II большое имение и пять тысяч душ в Воронежской губернии; построил усадьбу, сохранившуюся почти в первозданном виде до наших дней, разбил вокруг нее красивый парк и был последним военным в их роду. Старший сын хозяйничал в имении, средний был на государственной службе и, в частности, помогал Сперанскому проводить его реформы в Сибири, младший окончил морской корпус и стал моряком. Отец Веры Львовны — прямой потомок старшего сына генерала и глава рода Извольских. Он закончил Киевский университет, женился, поехал в Гейдельберг, где защитил диссертацию. Стал профессором юриспруденции в своей альма-матер, был сторонником психологической теории государства и права, созданной его однокашником, поляком Леоном Петражицким [16] Леон Петражицкий (1867 — 1931) — юрист, философ и социолог; профессор Петербургского, а потом Варшавского университетов. Один из главных представителей психологической теории государства и права. профессором Петербургского университета, по мнению которого, как сказала Вера Львовна, право представляет собой этический минимум. Он был либералом, членом кадетской партии, выступал в защиту Бейлиса [17] Дело Бейлиса — судебный процесс, организованный в 1913 году царским правительством над евреем Бейлисом, клеветнически обвинявшимся в убийстве христианского мальчика, якобы с ритуальной целью. , против всех видов национальной, религиозной и политической дискриминации. У них был открытый дом, отец любил гостей, споры, дискуссии. Свою единственную дочь, Веру, обожал, после смерти жены не хотел жениться вторично, хотя пользовался успехом у женщин, и пережил однажды серьезную драму, влюбившись и порвав с любимой, чтобы не приводить в дом мачеху.

— Ваш отец по-прежнему преподает?

— Нет, после суда надо мной у него было кровоизлияние в мозг и в результате — левосторонний паралич. Он живет в Изволье.

Помолчав, Вера Львовна сказала, что у нее было прекрасное детство и юность. Первые двенадцать лет жизни она провела в Изволье. С одной стороны, мама, няня, гувернантка-француженка, позднее — учителя, с другой — ватага деревенских ребятишек, с которыми ей разрешали играть. Отец любил повторять, что жизненная мудрость состоит в умеренности. Отсюда некоторая простота нравов в их усадьбе. Вера бегала босиком, лазала по деревьям, ходила в лес по грибы и ягоды, делилась своими радостями и горестями с дочкой горничной, Машей, и сыном кучера, Семой, у нее были свои любимые животные, кошки, собаки, пони, косуля. В Киев поступать в третий класс гимназии она приехала здоровой, крепкой девочкой, отлично подготовленной по всем предметам, знала французский и немецкий, а тайком еще играла в куклы, рассказывая им сказки на ночь. В шестнадцать лет она поехала с больной матерью в Швейцарию и прожила там год, до ее смерти. В 1906 году получила аттестат зрелости и отправилась с отцом в путешествие — тут и встретились наши поезда — по Волге к Каспийскому морю и в Персию. Но вообще самые лучшие каникулы у нее бывали в Изволье. А с осени началась «подготовка к жизни», в соответствии с концепцией отца состоявшая в том, что экономка Анна Петровна передала ей управление домом. Разумеется, все шло по-прежнему, и всем распоряжалась Анна Петровна, но Вера Львовна за все отвечала, перед ней отчитывались в расходах, на любые мероприятия и новшества требовалось ее разрешение. Массу времени занимало ученье, но оно не было обременительным, напротив, доставляло удовольствие, ведь она училась не ради диплома, не ради заработка, а для себя. Посещала лекции самых крупных профессоров по предметам, которые ее интересовали, а конкретно — по истории искусства и иногда по философии. В частности, она заинтересовалась философией Гегеля, изучая историю эстетики. Летние каникулы она всегда проводила в Изволье.

— Мои лучшие минуты, самые чистые, безгрешные... Иногда мне снится, как я иду босиком по утренней прохладной росе среди моря цветов, или ем мед с огурцом на нашей пасеке, или танцую на берегу пруда, кружась в вальсе; мы спускаемся по широким ступеням в аллею, где качаются гирлянды разноцветных фонарей, а скрипка нежно и печально выводит «На голубом Дунае...».