Тесса де Лоо - Близнецы

— Звучит, как из прошлой жизни… — пробормотала Анна.

Лотта не сводила с нее глаз. В лице, открывшемся ее взгляду, она впервые рассмотрела ту молодую женщину, о которой рассказывала Анна, — на мосту под дождем, в коридоре с умирающими солдатами. Это растрогало ее больше, чем она могла себе позволить. Изо всех сил стараясь звучать рассудительно, она сказала:

— Как могли они оставить на произвол судьбы всех этих тяжело раненных солдат?

— Представь себе: рядом фронт… — Анна взмахнула рукой, — санитары выносят солдат с поля боя и доставляют в полевой лазарет. Самые серьезные случаи оперируют, затем на ходу фиксируют на бумаге — сделано то-то и то-то, погружают в машину и увозят в госпиталь за линию фронта. Там санитары их разгружают и бегом назад. То были солдаты СС, воевавшие не на жизнь, а на смерть, молодые, пышущие здоровьем мальчики. Той ночью они один за другим умирали на моих глазах. Медицинского персонала не сыскать — в этом ужасном длинном коридоре оставалась только я, да и от меня толку было мало. Долгие годы я подавляла в себе воспоминания о той ночи, не в состоянии об этом говорить. Есть такая песня «Одна апрельская лунная ночь», она постоянно напоминает мне о тех событиях.

Семь ничтожных крохотных фигурок с трудом продвигались вперед под тяжелым свинцовым небом. Анна тащила свои пожитки в толстом кожаном чемодане. Спали в школе или церкви — по предъявлении коллективного приказа на перемещение раненых деревенские жители были обязаны предоставлять им ночлег. Один из солдат нашел где-то тележку, на которую они погрузили свою поклажу; путь держали и днем и ночью, пока не добрались до железнодорожного узла, превратившегося под бомбежками в безотрадный лунный пейзаж с кратерами, откуда торчали блестящие рогатки погнутых рельсов. Они маневрировали между ними с тележкой — колеса угрожающе скрипели. Вдруг Анна обнаружила пропажу своего чемодана. Спотыкаясь, она помчалась назад и застряла ногой в яме. Чемодан плавал в кратерном озере. Она выудила его. Вот теперь он был по-настоящему неподъемным. Под его весом сломалось колесо тележки — они бросили ее в компании опрокинутых вагонов.

Анна остановилась, чтобы вылить воду из ботинка. Подошвы износились, и при каждом шаге ступни вязли в промокшей коже. Один из раненых дал ей лишнюю пару солдатских сапог и каску в качестве защиты от дождя. Не удовлетворившись своей щедростью, он здоровой рукой взял у нее чемодан и взамен поручил ей нести винтовку. К вечеру распогодилось, из-за уносящихся прочь облаков выглянула луна. Откуда ни возьмись, из темноты выпрыгнули двое патрульных и преградили им дорогу.

— Боже, Майер, ты только посмотри… — воскликнул один из них в изумлении, — а солдат-то, оказывается, женского пола!

Реальность сводилась к тому, чтобы только переставлять ноги. Каждый шаг приближал их к Мюнхену и отдалял от русских. Однажды вечером, когда идти дальше уже не было мочи, кто-то проводил их в здание бывшей гимназии. Там стояли деревянные двухъярусные койки. Вконец ослабленной Анне указали на предназначенное для нее место. Из последних сил она залезла наверх и, не снимая каски, растянулась на досках. Однако койка не справилась с таким грузом усталости — Анна провались сквозь настил и вместе с мешком соломы упала на спящего ярусом ниже. Тот, не просыпаясь, стряхнул с себя нежданную гостью — Анна грохнулась на пол и тут же уснула. Рано утро она приоткрыла один глаз — с койки на нее испуганно взирал похожий на гнома седой старикашка с бугристым лицом и узкой ввалившейся грудью.

— Боже милостивый, ну и тушка упала на меня ночью! Слава Богу, я еще жив!

По другую сторону границы каждый километр нужно было также завоевывать пешком. Колющие боли в колене сигналили Анне о том, что долго она не выдержит, сустав сильно распух. Разбитые армейские части спешили к центру Германии; мимо проезжали машины и грузовики, набитые женщинами, солдатами и офицерами. Они попробовали голосовать, но никто не притормозил — призрак поражения наступал на пятки. Боль стала невыносимой — в первый раз отказало и тело. Анна затащила чемодан на середину дороги, сняла каску, описав дугу вокруг головы, словно приветствуя проезжающих, и села на чемодан, широко расставив ноги.

— Ты что, спятила, — возмущенно кричали ее попутчики, — это же опасно!

Анна пренебрежительно улыбнулась.

— Мне все равно, подвезут меня или переедут!

Вдалеке показался грузовик. В тупой механической силе, безразличной к проблемам живых существ, было что-то успокаивающее. Анна поджидала его с зазывающей улыбкой — давай же, поскорее сделай свое дело! Панические крики остальных хором раздавались позади нее. На дороге по канонам общеизвестной сказки разворачивалось действо: если девушка сдается на милость чудовищу, то последнее превращается в прекрасного принца. Грузовик остановился на почтительном расстоянии. Из него вышел молодой офицер; из уважения к ее хладнокровию он пригласил ее сесть в машину. Она стоически поднялась, через плечо кивнула остальным и залезла в кабину.